рядом с королём Наварры и принцем де Ла-Рош-сюр-Йон. По левую руку от неё поместились Сюзанна де Бурбон с племянницей и Луиза де Бретань. Остальные члены свиты королевы образовали полукруг по обе стороны от помоста. За креслом Елизаветы стоял дон Лопес де Гусман, её церемониймейстер, в обязанности которого входило называть различных особ испанского двора своей госпоже, когда они приближались, чтобы поцеловать её руку. Желание испанцев увидеть свою новую государыню было так велико, что они забыли всякие приличия и порядок. Когда герцог Инфантадо и кардиналы поднялись в приёмную, то не смогли пробиться к помосту. В приёмной началась давка и дамы королевы вместе с фрейлинами, кроме тех, что сидели под балдахином, были вынуждены удалиться. Во время всей этой суматохи, пожалуй, одна Елизавета сохранила достоинство и самообладание, награждая каждого доброжелательной улыбкой. Однако когда испанские послы, наконец, приблизились к ступеням помоста, румянец на её щеках побледнел. Королева встала и сделала шаг вперёд. Внезапно, бесцеремонно опередив своего брата, герцог Инфантадо поспешил встать на колени и поцеловать её руку, после чего Елизавета жестом велела ему подняться и занять почётное место слева от помоста. Тем временем кардинал Мендоса, сильно обескураженный таким грубым нарушением этикета, хотел тоже встать на колени, но Елизавета, не допустив этого, коснулась губами его лба. Отдав также должное принцам и принцессам крови, прелат затем сказал несколько приветственных слов своей новой государыне и получил от неё такой же доброжелательный ответ. В связи с тем, что Елизавета хотя и понимала испанский язык, но не говорила на нём с лёгкостью, её слова переводил барон де Лансак. Затем герцог Инфантадо вручил Антуану Бурбону грамоту, подписанную Филиппом. На что король Наварры заявил:
– Господа, в соответствии с приказом, который я получил от их христианнейших величеств, я передаю вам эту принцессу из семьи величайшего монарха христианского мира. Я знаю, что вы были благоразумно выбраны королём, вашим повелителем, для её попечения, и не сомневаюсь, что вы достойно оправдаете это доверие. Поэтому я с уверенностью передаю свои полномочия в ваши руки, моля вас в то же время особенно заботиться о её здоровье, ибо она заслуживает такого внимания. Кроме того, мессеры, я хотел бы сообщить вам, что никогда прежде Испания не получала такого совершенного образца добродетели и грации, каковым вы её впоследствии признаете.
После этих слов он преклонил колено и, поцеловав руку Елизаветы, попрощался с ней. И тут сила духа, казалось, покинула молодую королеву. Дочь Генриха II встала, не в силах произнести ни слова. В этот момент к ней приблизился кардинал Мендоса и, воздев руки над её поникшей головой, пропел XLIV псалом:
– Слушай, дочь, и смотри, и преклони к словам моим слух свой…
А его брат, архидиакон Толедо, тут же подхватил:
– …забудь (отныне) народ свой и дом отца своего.
После этих слов, которые, казалось, навсегда разлучали
