Друзья отца. Будешь нашей. Бетти Алая

ко мне, отдаётся.

      Уже почти… чуть глубже, пальцами раскрываю стеночки. Трусь рядом с клитором. Из-за огромной чувствительности этого достаточно. Лерчик вскрикивает еще громче, затем сжимает меня своими мышцами.

      Падает, дрожа всем телом, а я ловлю ее эмоции. Купаюсь в них, чувствуя себя гребаным героем.

      – Нет для мужика музыки лучше, – шепчу, целую малышку в макушку, – чем крик его кончающей женщины.

      – Правда? – мурчит, затем поднимает на меня свои бездонные глаза.

      – Ну что, покушаем? – подмигиваю девушке.

      – Хорошо, – Лера слезает с меня, забирается на пассажирское сиденье и морщится.

      – Что такое?

      – Мокро, – дует губки.

      – Возьми салфетки, – открываю бардачок, достаю упаковку.

      Случайно задеваю ладонью пачку презервативов. Вскрытую. Да, я не был монахом в эти пятнадцать лет. Если бы был, яйца были бы размером с мою лысую голову.

      Лера поднимает пачку, открывает. Моя деловая.

      – Трех нет, – бурчит, затем убирает упаковку обратно, – интересно… ладно.

      – Что ладно?

      – Аппетит пропал, – фыркает, пристегивается, – отвези меня домой.

      – Лер, – зову ее.

      – Домой хочу! – капризничает.

      – Не-а, – подмигиваю ей, – я тебя не отпущу, пока мы не поедим. Знаю я, что сейчас ты уже себя накрутила…

      – Откуда знаешь? – рычит. – Много таких было, да?

      – Лера, – уже с трудом сдерживаю хохот, – ты ревнуешь?

      – Нет! – густо краснеет. – Ну… если только чуть-чуть…

      – Я и не скрываю, что у меня были женщины. Иначе мои яйца катились бы впереди меня.

      Она поджимает губки, затем прыскает. Ну вот! Отлично. У меня получилось ее развеселить. Я ведь не вру. Да, жены у меня нет и не было. Но одноразовый секс случался, пусть и не так часто, как мог бы…

      – Поехали покушаем, – мурчит, возвращает мне веселый взгляд.

      – Слово дамы – закон, – смеюсь, затем давлю на газ.

      Несмотря на то, что у меня яйца сжаты в плотный комок и болят от возбуждения. Что член рвет брюки и падать не планирует, пока невинная дочь друга не скроется с поля зрения…

      Я счастлив.

      Глава 8

      Ян

      Сижу в ресторане и гляжу в окно. Вокруг снуют молоденькие официантки, а мои мысли далеко. Они с Лерочкой, юной дочкой Петьки, нашего с Игнатом кореша еще со школы.

      Дружба у нас крепкая, и даже когда мы с лысым рванули в столицу за счастьем, поддерживали отношения. До нашего отъезда мы часто бывали в гостях у четы Матвеевых.

      А два года назад Петька погиб. Не буквально, а образно.

      Его жену задавил на пешеходном переходе какой-то пьяный депутат, которого потом отпустили. Попытались обвинить саму жертву. Тогда-то Петька нам и позвонил.

      Мы тогда все связи подняли и засадили мудака надолго, приукрасив его жирную рожу сломанным носом. Но от нашего друга осталась лишь тень. Единственной, кто поддерживал в нем жизнь – была дочь Лера.

      – Ян! Какие люди! – как знак свыше, рядом с моим столиком возникает Петька. – Ты тоже