Снежность Иве, или Господин Метелица. Вера Платонова

замер смерч по имени Рычик, грустно понурив золотистую голову с ярко-желтыми лепестками на ветру раскачивался сломанный Подсолнушек.

      На столбике у калитки маг углядел серебряный колокольчик, предусмотрительно поставленный здесь для гостей, чтобы они могли оповестить хозяйку о своем приходе.

      – Вот же ж орфья печень! – выругался Дагмар в сердцах.

      Чувствуя себя полным дураком, самый именитый маг Фьоренхолле, прославленный мудрец и наставник короля, обернулся зайцем и поскакал в столицу.

      Глава пятая

      в которой коварство не дремлет

      Фьорс, столица Фьоренхолле. Королевский дворец.

      Вдовствующая королева сидела на постели в своей опочивальне в одной сорочке, и закусив губу, терпела манипуляции, которые проводил лекарь с ее предплечьем. На белой коже расплылся глубокий коричнево-красный вспухший ожог.

      – Почему твоя хваленая мазь, призванная умерить боль, не действует? – высказывала она лекарю, который старался как мог. – Ой!

      – Я стараюсь ваше величество, как могу. Готов предложить вам немного макового молока…

      – Нет, мне нужна ясная голова, – пресекла его Адалин.

      – Видите ли, магические ожоги поддаются лечению и обезболиванию сложнее обыкновенных, поэтому вам предстоит долгое заживление.

      – Я найду, чем его ускорить. Ты, главное, делай свое дело, и никому не болтай об этом.

      – Не сомневайтесь, ваше величество, я скорее умру!

      – Скоро во Фьоренхолле все изменится. И если ты, Тиберус, будешь и впредь содействовать мне, то станешь богатейшим человеком королевства.

      Лекарь посмотрел на госпожу взглядом, полным подобострастия и преданности:

      – Вы знаете, что жажду я не золота.

      – Знаю, – самодовольно сказала королева и легонько потрепала того по волосам с заметной проседью. Так, как иной раз добрые хозяева треплют своих псов, которые хорошо показали себя во время охоты на дикого зверя. – Возможно, ты когда-нибудь получишь то, чего так страстно желаешь.

      Тиберус закончил накладывать повязку и трепетно коснулся губами кончиков пальцев Адалин.

      Та стерпела эту вольность, желая поощрить своего воздыхателя за верную службу и подарить туманную надежду на возможное продолжение.

      – Теперь оставь меня, – бросила она Тиберусу. – Хотя стой, дай мне то средство, от которого слезятся глаза.

      Тиберус выдал ей крошечную склянку до половины заполненную темно-коричневым порошком.

      – Теперь иди.

      Дождавшись, когда за лекарем закроется дверь, она распахнула дверцы огромного гардероба и придирчиво вгляделась в развешанные там наряды. Адалин не была скромницей, и сейчас это не играло ей на руку. После трудных поисков она все же извлекла закрытое платье унылого коричневого цвета с очень скромной по своим меркам отделкой. Без помощи прислуги облачилась в него и дополнила образ печальной вдовы темным платком, заменив им привычную королевскую тиару.

      Чужестранка во Фьоренхолле