Снежность Иве, или Господин Метелица. Вера Платонова

шустро продала свою очередь, и они отправились домой.

      Когда они отдалились от основной толпы, Иве дернула сестру за руку и серьезно спросила:

      – Ну, и какой же твой новый план? Не поверю,что ты так просто ушла с площади.

      – А никакого! Я сейчас забегу в бакалейку, мне там кое-чего матушка велела купить, а с вещами неудобно, ты уж тут постой. А завтра придем к назначенному времени. И пусть все будет, как будет! Положусь на волю богини.

      – Ну, ну! – сказала Иве, не веря ни на грошик сестрице.

      Следующим днем они вновь пошли площадь. Девиц там набралось за ночь и утро предостаточно.

      – Ого! – воскликнула Иве.

      Из бакалейной лавки вдруг вышел Дигги, несущий в руках табличку, гвозди и молоток. Оглянувшись по сторонам, он стал прибивать табличку к столбу.

      “Что там? Что там?” – пробежал любопытный гул по собравшимся девушкам. Дигги пожал плечами и отошел в сторонку. Одна девушка, что стояла ближе всех, громко прочла вслух:

      “Собщаем, што ачередной атбор помошницы г-жи Мителицы переносица на осемнадцатое число полетника в два часа пополудни у храма Селестины. Приносим звинения”.

      Раздался гул разочарования и шквал ругательств.

      Рози прищурилась и недовольно сказала:

      – Вот ведь грамотей!

      Девушки-претендентки стали в недовольстве расходиться.

      – Это ты подговорила Дигги написать новое объявление, да? – прошептала Иве и пихнула сестру локтем в бок.

      – Ой, ты чего творишь? Ну, не буду отрицать.

      – Ему же попадет!

      – Будет наука! Тем более, я ему два золотых из вчерашних отдала. Так что, он не в убытке.

      – И поцелуй? – подняла Иве бровь.

      – Угу, – кивнула Рози и скривилась.

      Дигги выждал, когда толпа разойдется, вынес гвоздодер и убрал табличку. При этом он заговорщицки подмигнул Розетте.

      На площади помимо сестер Эдегор осталась лишь одна девушка, которая была то ли глуховата, то ли глуповата и не поняла, почему все расходятся. Но теперь она стояла в очереди первой, Рози и Иве – вторые, и за ними собралось еще с десяток опоздавших.

      Все они выстроились в ряд, за исключением Иветты, которая встала чуть поодаль, чтобы наблюдать за процессом, и принялись ждать.

      Наконец, на площади показался невысокий упитанный мужчина с блестящей лысиной, которого все в Мюлле преотлично знали как бургомистра. Он достал пергамент и стал вписывать порядок и имена девиц, желающих принять участие в отборе.

      Иве и не заметила, как рядом с ним словно из ниоткуда возникла дряхлая старуха в красном плаще. Почти все лицо ее скрывал глубокий капюшон. Но то, что открывалось взору – выглядело пугающе. Иве всмотрелась пристальнее, пытаясь запомнить все как следует.

      Однако, провести у такого человека в услужении несколько месяцев – испытание не из простых. Одни только руки, со вздувшимися голубыми венами, длинными желтоватыми ногтями и стянутой кожей вызывали оторопь.

      Даже не поздоровавшись и не произнеся каких-либо вступительных слов, Метелица тут же указала пальцем