Вскормить Скрума. Алексей Доброхотов

указывая пальцем в сторону развалин, – Извини. Я того…

      – Ты, погляди, погляди что, паразит, наделал, – обрушила на нового слушателя хозяйка свою досаду, – Вот чего он там делал? Чего туда сунулся? Какого черта ему дрова понадобились? Баню топить что ли, охламон, вздумал? Все, паразит, испортит.

      – Банка с дерьмом рухнула, – потирая покрасневшее ухо, пояснил из-под бочки Треха.

      – Да ну? – удивился сосед, – А я думал, того… этого…

      – А фигли. Сам погляди, – кивнул пришибленный хозяин в сторону сарая, – Еле отмылся.

      – Это которая? – явно заинтересовался косец, втыкая косу в землю.

      – Синяя. Еще та… Когда привозили… Ну, эти… как их там… агрономы.

      – Это когда ж?

      – Да с тех пор… Забыл? Когда Витька, друган мой, политурой траванулся, – напомнил раздосадованный на такую забывчивость соседа мужичек.

      – Это еще тогда? – присвистнул Василий, вспомнив дела давно минувших дней, – Которого схоронили, а он живой оказался.

      – Ага. Тогда.

      – Вот были дела. Вот мужику повезло. Повезло, так повезло. Это же надо, чтобы так повезло. Не каждому так повезет. Все думали, он того этого от простуды помер. В гроб положили. В землю закопали. Поминки справили. А его образок того этого в доме остался. Мать его того этого, как в воду глядела. Не хорошо, говорит, того этого образок оставлять, в гроб положить надо. Отройте. Пошли на второй день отрыли, а он там того этого живой лежит. В гробу. В могиле. Во пили так пили. Никогда так не пили. Сперва, на поминках, потом на воскресинках. Затем снова… – зачмокал губами Василий.

      – Тогда вот он и траванулся. Политуры хватил, и все. Коньки в сторону. Окончательно, – уточнил Треха, – Если бы я его до того из болота не вынул, так он бы утоп. Представляешь? В болоте. Заживо. Сгинул. А так только простудился. И все.

      – Верно, верно, – согласно закивал головой сосед.

      – Сволочи. Помереть нормально не могут, – сплюнула огорченная женщина.

      – С тех пор и висела, – напомнил Колька о главном.

      – Кто?

      – Дед Пихто! Банка висела, говорю, – указал из-под бочки хозяин в сторону сарая, – Висела, висела и на тебе, рухнула. Мне прямо по кумполу. Я в сарай захожу, а она, бац. Сука, весь сарай поломала,

      – Какая еще банка? – недоуменно хлопнула глазами Клава.

      – Мы с Витькой ее в сарай сунули. Она там, сука, и рухнула. Хороший был мужик Витька. Земля ему пухом. Всю крышу, гадина, развалила. Чуть в дерьме не утоп, – завопил Треха, словно опасаясь, что его и на этот раз правильно не поймут или не услышат.

      – Вот как? – удивился сосед, – Я свою еще в тот год того этого по огороду рассыпал. Картоха уродилась во, – показал он здоровенный веснушчатый кулак, – Никогда больше такой не родилось. Чего мне не отдал? Я бы тебе за нее того этого картохи мешок отвалил бы. Чего хранил?

      – Во дурак, во дурак, – запричитала жена, – От чего не отдал? От чего