Pasta per amore, или Макароны для Любы. Изольда Рыбкина

по минимум трём дисциплинам? – откуда три-то??? – Или студента, который своей страницей в соцсети уже не раз роняет имидж института на самое дно?

      – Чего??? Какой еще имидж? У Меня почти 10 К подписчиков!

      – Ага, и все они видели, как ты вышиваешь на своей ауди прямо во дворе университета! – парирует Чацкий.

      – Этот дрифт набрал больше всего лайков, между прочим, – говорю не без гордости. – И откуда ты знаешь, что имидж института пострадал? Может, подписчики наоборот захотели после того видео поступить к нам!

      – Ну да, особенно, когда ты в конце фак показал охраннику и уехал.

      – Да это на последней секунде было – многие даже не досматривают до конца…

      – Слушай, я не хочу с тобой спорить, – устало говорит Чацкий и смотрит на часы. – У нас сейчас зарубежное право. Если тебе интересно, то там у тебя тоже не всё гладко. Но ты, конечно, можешь пойти к Филиппычу и пропустить очередную практику у Залесной. Дело твоё.

      Чацкий уходит, оставляя меня одного с навалившейся кучей проблем. Друг еще называется! Констататор фактов! А помощь где?!

      Ладно, будем рассуждать логически. С Залесной проблемы есть, но не такие глобальные. Тем более, она женщина, а с женским полом у меня разговоры получаются куда продуктивнее, поэтому пойду к Филиппычу. А вдруг!?

      Подхожу к кафедре философии и, деликатно стукнув в дверь, открываю её. Надо быть милым и вежливым. Так вопросы всегда легче решаются.

      – Можно? – заглядываю внутрь и ищу глазами профессора.

      – Войдите, – отвечает мне совсем детский голосок. – Вы к кому?

      На диванчике возле стола Филиппыча сидит худенькая девчушка в больших очках. Из-за белого вязаного свитерка и рюкзачка, который стоял у неё на коленях, я бы подумал, что она школьница. Но джинсовая юбка выше колена, очень удачно подскочившая и оголившая хорошенькие, однако, ножки, заставила меня засомневаться в школьном дресс-коде.

      – Мне нужен Аркадий Филиппович, – отвечаю девчонке, понимая, что больше на кафедре никого нет.

      – Он вышел. Если хотите, можете его подождать.

      Девчонка, двигается на диване, освобождая побольше места, видимо, рассчитывая, что я туда сяду, и одергивает свою коротенькую юбчонку. Малая ни о чём – но вот этот жест прямо-таки зацепил. И ножки понравились. Мне бы к Залесной идти и не профукать хоть зарубежное право, но нет. Я, как полный идиот (прав был Чацкий), сажусь рядом с девчонкой и тупо пялюсь на её острые коленки, обтянутые тонкой капроновой сеткой.

      – А ты что, тоже философию сдавать пришла? – задаю вопрос, скорее чтобы отвлечься от созерцания, нежели хочу получить ответ. Мне плевать, что она тут делает. А вот, что здесь делаю я – вопрос интересный!

      – Нет, – улыбается, поправляя большие круглые на пол-лица очки. – Я дедушке, то есть Аркадию Филипповичу, – быстро поправляется девчонка, – помогаю работы студентов разбирать.

      Дедушке? Серьезно???

      – Филиппыч – твой… – забывшись, пытаюсь задать вопрос.

      – Да, – скромно улыбается она. – Я его единственная