Pasta per amore, или Макароны для Любы. Изольда Рыбкина

на работу? – еще выше поднимаются красивые тонкие брови. – В скорую???

      Блин! Я ж наплёл про маму-медсестру… Хорошо, что девчонка вовремя напомнила, а то чуть было не спалился.

      – Ну, да… В скорую. Вот со мной и возились… медсестры, пока мама… на вызовы ездила.

      – Это очень благородное дело, она помогала людям… Жаль, конечно, что в ущерб своему ребенку. Но я её понимаю…

      Недоуменно смотрю на Любу, и она объясняет.

      – Понимаешь, так как я была очень долгожданной и единственной дочкой и внучкой, мне всегда доставалось всё самое лучшее. Я этого не замечала – принимала как должное. Но когда мне уже было лет семь, я хорошо запомнила один наш семейный ужин. В нашей семье всегда была традиция собираться вечером за общим столом, – Люба поясняет, а я вдруг ловлю себя на мысли, что полностью погружен в её рассказ – мягкий тембр, правильная речь, отсутствие слов-паразитов – просто гипнотизируют; я словно слушаю аудиокнигу в профессиональной озвучке. – Так вот в тот день я была не голодна, так как до вечера гостила у бабушки с дедом. На ужин мама сварила пельмени, к слову, мои любимые. И вот, пока родители ели и попутно что-то обсуждали, я заметила то, на что раньше не обращала внимания. У папы в тарелке пельмени лежали все целенькие, а сверху как цветочки на клумбе "росли" кусочки мяса из начинки. Когда же я перевела взгляд на порцию мамы, то заметила у неё совершенно другую картину – пельменей целых там было совсем немного – бОльшую часть тарелки вообще занимали порванные пустышки. Я тогда подумала, что это просто совпадение. Но спустя время стала нарочно подмечать такие моменты: мама действительно постоянно себя обделяла: лучший кусок она оставляла кому угодно, но не себе.

      – А что же отец? – не выдерживаю я, – он разве не замечал, что она так делает? Почему не говорил ничего?

      – В том-то и дело, что говорил. Я стала более внимательной с того дня, и слышала, как папа иногда даже злился на неё за это. Но мама всегда улыбалась и отвечала, что она просто не может иначе – её так приучили с детства.

      «Странная привычка», – чуть не вырывается у меня фраза. Но Люба вовремя продолжает.

      – И я с тех пор подумала, что хочу воспитать в себе тоже такую черту. Тоже хочу отдавать лучшее другим.

      – Ты серьёзно сейчас? – всё-таки я не выдерживаю и задаю этот вопрос, рассматривая Любу как инопланетянку.

      – Конечно! – говорит совершенно искренне. – Представляешь, был даже такой смешной случай…

      «Смешной? Что-то я уже сомневаюсь, что у нас одинаковые представления о смешном»…

      – Мы с мамой как-то отдыхали на море вдвоём…

      – Подожди, дай угадаю, – во мне просыпается какой-то нездоровый азарт. – Вы искали самое плохое место на пляже и так и не сумев определиться, у кого хуже, так и не искупались?

      – Нет, Марио, – Люба не обижается на явный стёб с моей стороны, а только смеётся, а мне ласкает слух, как она назвала меня по имени. Впервые за этот вечер. – Мы купили персики.

      – Выбрали наверное