Тихие гости. Татьяна Мастрюкова

я правда так думала. Сначала. А потом как-то неловко было говорить. Да и они уже согласились, планов понастроили. Мелкий-то так и не выздоровел…

      Мелкий – это Сонин младший брат, недавно родившийся. Каким-то образом он ухитрился подхватить сильную простуду, и Софье грозила перспектива остаться без каникул. Понятно, что она очень старалась не доставлять родителям дополнительных проблем и считала своим долгом помогать маме, а от нее, как от старшей и взрослой, именно этого и ждали. Но все же каникулы!..

      Мы все замолчали, пристыженно задумавшись, что будет, когда наше вранье раскроется. И стоило ли вообще врать. Но сделанного не воротишь.

      На нас никто не обращал внимания. Кондуктор равнодушно проверил билеты и ни о чем не спросил. И пассажиры были заняты собой, едой и своими мелкими детьми. А мы-то боялись, что начнутся расспросы: куда вы, почему одни, то-се. Вернее, я боялась. Меня не отпускало чувство, что мы делаем что-то неправильное, ненужное. Что зря мы одни поехали. Но девчонкам я ничего не говорила, чтобы не начали надо мной насмехаться.

      И мама, и бабушка много раз рассказывали, как в детстве ездили совсем одни на другой конец города, на дачу или вообще в другой конец страны. Как мама на зимние, кстати, каникулы как-то поехала к троюродной сестре в лесничество, а там на лыжах от станции надо было идти. Так ее сестра с лыжами и встречала.

      Вот интересно, что бабушка свою дочь спокойно отпускала, а я будто немощная какая. А мы уже сто раз к Лере на дачу ездили на летние каникулы. В последний раз нас, собственно, на одной станции посадили в электричку, а на другой станции встретили. Что там вообще могло случиться в поезде? И все равно какой-то непонятный зуд меня донимал. Он мешал мне дремать, хотя девчонки уже вовсю сопели.

      За окном депрессивно мелькал, постепенно проступая сквозь медленный январский рассвет, бело-серый с черными вкраплениями зимний пейзаж. Наши попутчики хрустели чипсами, сосредоточенно разгадывали кроссворды, тупили в телефоны. А мы решили беречь заряд и только несколько раз прошлись по социальным сетям и сыграли всего в парочку игр. Теперь же Лера с Соней задремали, а я волновалась из-за какой-то ерунды, мне самой непонятной.

      Когда мы вышли на своей станции, уже совсем рассвело, и чистое зимнее небо, предвещавшее морозец, приятно освещалось солнцем. Даже тусклый пристанционный антураж провинциального городка в лучах солнца выглядел не таким беспросветным.

      Довольно быстро подъехал курсирующий между деревеньками и поселками автобус – старенький, обшарпанный, выпускающий огромные клубы вонючего дыма. Зато исправный. Конечно, и водитель, и кондуктор давным-давно знали всех пассажиров: кто, где и во сколько садится и куда отправляется.

      И как ни старались мы первыми пробраться в салон, все местные уже успели занять свои привычные места. Даже удивительно, как им это удалось. Мы своими глазами видели, что прибывший автобус покинули все пассажиры, а перед нами успели протиснуться разве что две старушки. Мы еще им уступили из вежливости. А потом выяснилось,