Обратно в рай. Нурлан Кемешов

он смотрел прямо в лицо Цербера, и в этом взгляде читалось решительное непоколебимое намерение. В его словах не было ни сомнений, ни страха – только безграничная любовь и готовность к жертве ради тех, кто стал для него всем.

      Цербер вздохнул, его лицо оставалось суровым, но в глазах на мгновение проскользнула неясная тень. Он смотрел на Иласа, будто пытаясь прочитать его душу, понять этот огонь, пылающий у него внутри.

      – Послушай… – начал он, его голос чуть дрогнул. – Да, я жесток, властолюбив, жаден… у меня столько грехов, что и не перечесть, – пробормотал Цербер, слова выходили будто с трудом, и в них проскользнуло что-то жалобное, почти уязвимое. – Но знаешь, я стараюсь поступать правильно. Всё, что я делаю, – это ради человечества. Это мой долг.

      Он на секунду отвёл взгляд, и в этом движении было столько груза, столько усталости. В его словах была правда – исковерканная, может быть, но всё же правда, стоящая на изломе его природы. Голос стал мягче, словно он в этот момент пытался оправдаться, и перед самим собой тоже.

      В зал вломилась охрана – пятнадцать человек в полной боевой готовности.

      – Уличные роботы-уборщики вышли из-под контроля, – с тревогой сообщил один из охранников. – Похоже, их взломали. Они больше не поддаются управлению и движутся в нашу сторону.

      – Так перепрограммируйте их! – раздраженно выкрикнул Цербер, стукнув тростью о пол.

      – Не можем, господин. Кто-то зашифровал их команды. Вам лучше немедленно покинуть здание, – осторожно добавил охранник.

      Цербер вскипел от ярости. – Как вы могли проглядеть такое?! Всех уволю! А его – взять! – Он указал на Иласа, не скрывая бешенства.

      Над атриумом навис красный грузовой корабль, его массивная тень легла на зал. Сотни уличных роботов-уборщиков ворвались внутрь, вооруженные швабрами и щетками, они напали на охранников с неожиданной яростью. Цербер, охваченный паникой, торопливо исчез через эвакуационный выход. Повсюду слышался хруст ломающейся мебели: роботы сносили кресла, опрокидывали столы, разбрасывали горшки с цветами. Охранники, отстреливаясь, медленно отступали к выходу, но поток роботов не прекращался.

      Боевые роботы были обездвижены – их массивные металлические корпуса застыли, словно кто-то отключил питание или заблокировал системы. Их глаза больше не горели; безжизненно потускневшие линзы отражали лишь хаос вокруг.

      Вдруг с корабля по тросу спустился человек. Разбив стекло атриума молотком, он уверенно прорвался через толпу роботов. Это был Сагус. Без промедления он добрался до Иласа и, используя сварочный нож, обрезал стальные веревки, освободив его. Затем Сагус быстро зацепил сына за обвязку и закрепил оттяжки, готовясь к эвакуации.

      – Поднимай, – скомандовал Сагус через аугмент.

      Когда они оказались на борту, Брасон тут же направил красный корабль в сторону города. Илас, измученный, отдыхал на кровати в тесном спальном отсеке.

      – Как вы меня нашли? – спросил Илас, приподнявшись на локте.

      – Натан помог, –