Гралия. Том 1. Николай Михайлович Кожуханов

жеребца ночью взбесились и, вырвавшись из своих загонов, убежали в лес. Но такое бывает, а вот когда к обеду их растерзанные тела приволокли из чащи обратно, стало жутковато. Взрослые говорили о волках, но волки едят свои жертвы, а не бросают, разорвав на части.

      Рабы принесли к столу воздушные пирожные и заменили чай на горячее молоко, от которого еще шел пар.

      – История с лошадьми была только началом, потом случилось кое-что посерьезнее. Прошла еще одна ночь, и все наши запасы молока скисли, стоя чуть ли не на морозе. Наш повар долго удивлялся этому, а лекарь ворчал, жалуясь на то, что для восстановления сил моей матери постоянно нужно свежее молоко. К полудню стало известно, что свинья в хлеву разродилась мертвыми поросятами. К вечеру я, сидя у камина в холле, где собрались все мои родственники, приближенные и слуги, впервые услышала слово «ведьма».

      Фенедроппа отпила успевшее немного остыть молоко.

      – Не кислое? – спросила Лирия, после чего широко улыбнулась, а Фернетет, как ни пыталась сохранить на своем лица маску таинственности, тоже не удержалась и ответила компаньонке улыбкой, правда, более сдержанной.

      Воздушные пирожные были аппетитными. Компаньонки быстро расправились с ними, не оставив на своих тарелках и намека на их недавнее присутствие.

      – Первым о ведьмах сказал наш лекарь Тиммулин. Он так и сказал, что бедствия бывают разные, часто они не связаны друг с другом, но если выходит так, что им суждено случиться в одном месте в одно время, то стоит над этим задуматься. Кислое молоко, мор молодняка, лошади в мыле – все это косвенно указывало на присутствие ведьмы. А если она начнет наводить свои козни, то смерть лошадей, которые, вероятно, были принесены в жертву, покажется нам цветочками по сравнению с грядущими проблемами.

      Небо подернулось облачками, стало зябко. Люди-тени заметили и это. На плечах хозяйки и гостьи появились шерстяные шали.

      – Все, кто находился в холле, подняли лекаря на смех, и, как выяснилось позже, зря. Больше всех подковыривал Тиммулина конюх, просто не мог остановиться. Лекарю, в конце концов, пришлось под смех покинуть холл-столовую. Я же в принудительном порядке была отправлена матерью спать, она в тот день впервые после начала болезни порадовала нас своим присутствием.

      – Я подчинилась, – продолжила Фернетет, – хотя спать мне не хотелось. Лежала и смотрела в проем окна, за которым не было ничего видно. Его покрыл иней, толстым слоем намерзший на стекле. Горевшая в спальне свеча бросала тусклый свет на стылый рисунок, проступающий на окне. Я пыталась разглядеть в нем сказочный лес, страшных драконов, прекрасных принцев и себя в роли благородной принцессы. Так продолжалось какое-то время. Потом я думала о маме, о своем коне и о ведьме. В какой-то момент я начала засыпать и мне приснился сон. В нем я тоже находилась в спальне и решила встать с кровати и подойти к окну, чтобы приложить ладонь к ледяному стеклу, подержать так несколько секунд, а потом, убрав руку, заглянуть в оттаявшую лунку и узнать, что творится на улице. Все дети в королевстве любят проделывать такое. Получается, ты будто