Чужие долги. Летиция Павлова

Пропустите к ним хоть мышь иранскую без моего дозволения – голову оторву.

      Он размашисто зашагал к дверям.

      – Франграсьян! – не выдержав, крикнул ему в спину Мануш-читра.

      Но тот даже не обернулся.

      4. Оружие победы

      – Эй, Апам Напат.

      Никто не отозвался, и Франграсьян окончательно ощутил себя последним дураком. Что он здесь делает? Гонец к отбывшему домой с добычей Керсевазде уже послан; надо стягивать войска и во весь опор мчаться к северной границе. А он свернул куда-то совсем не туда. Будто и впрямь струсил.

      Что ему до того, что Керсевазда забрал с собой часть людей? Дома его смелости и его воинов было бы достаточно. Но это чужая земля, и он ей все еще не доверяет – как, похоже, и она ему. Здесь свои законы, и если он не хочет, чтобы его пинком выкинули из дедовой воплощенной мечты, придется-таки с ними считаться.

      Как же это бесит.

      – Здравствуй, сын Пашанга.

      На этот раз он стоял у самой кромки воды. Набегающие волны лизали заношенные сапоги. Поодаль, почти по колено в полосе прибоя, замер статный белый конь; Франграсьян невольно залюбовался крутым изгибом его шеи и сильными ногами. Конь был не оседлан, без сбруи, и ни к чему не привязан, но стоял смирно, терпеливо дожидаясь хозяина.

      Апам Напат выжидательно смотрел на него. Франграсьян прокашлялся.

      – Отдай мне Хварну.

      Апам Напат даже не изменился в лице.

      – Зачем? – просто спросил он. – Ты ведь и так справляешься.

      Невозможно было понять, похвала это или насмешка. Франграсьян нахмурился:

      – Не играй со мной, старик. Твое имя ничего не значит, тебя давно позабыли. Я могу отобрать у тебя Хварну силой, если захочу.

      Апам Напат пожал плечами:

      – Попробуй.

      Белый конь фыркнул и мотнул головой. Очередная волна захлестнула каблук сапога, да так там и осталась, будто прилипла к нему. Солнце в вышине вспыхнуло ослепительно ярко. Крики птиц смолкли.

      Стало трудно дышать.

      – То, что внук Арьи не знает обо мне, еще ничего не значит. Его предкам посредник был не нужен. Но ты братоубийца и внук братоубийцы, ты – чужак, проливший родную кровь. Такими руками Хварну не взять. Отступись.

      Стоять прямо было трудно, хотелось согнуться и упереться руками в колени, а лучше – упасть на песок и кататься по нему, чтобы только скинуть с плеч эту давящую мертвую тяжесть. Франграсьян попытался вздернуть подбородок.

      – Значит, пусть Иран сгинет, да? – удалось пропыхтеть ему.

      – Ты мне угрожаешь?

      – Я? Северный колдун…

      Апам Напат не ответил. На мгновение Франграсьяну показалось, будто голова у него сейчас лопнет. По крайней мере, он почти выстоял в поединке с божеством. За него… Но тут время снова пошло. Живительный солоноватый воздух хлынул в грудь, над головой пронзительно закричали птицы – и Франграсьян, не выдержав, рухнул на колени, кашляя и задыхаясь, позоря себя так, что не отмыться вовек – но несомненно живой.

      Апам Напат терпеливо ждал, пока он придет