Хроники Птицелова. Марина Клейн

Как он хмурил светлые брови, какие нотки звенели в его голосе, стоило тебе бросить на меня взгляд или мне на тебя. Не думаю, что ему это было неприятно, но он напрягался, может, волновался, не сделаем ли мы что-нибудь неправильно, не получим ли новые шрамы… За тебя он, конечно, переживал больше, ведь ты был не просто его другом, а подопечным, служителем, исполнителем высшей воли, назначенным прекрасным и пугающим Асфоделем. Но об этом я узнала позже, а пока мне просто было неловко наслаждаться при Ангеле воспоминаниями о твоих объятиях…

      Я шла по улице, на губах моих застыла улыбка, и люди улыбались в ответ, и сияли радушием прежде мрачные дома, и многим живее стали заснеженные палисадники. Время от времени солнце весело поливало сырой асфальт золотистыми лучами, но даже когда оно скрывалось за грязно-белыми пуховыми облаками, пасмурный пейзаж казался приветливым. Удивительно, как человеческие чувства могут разукрасить или обесцветить окружающий мир. Когда мои шрамы непрерывно кровоточили, все вокруг представлялось дикой, отталкивающей планетой, страной десятого мира, полусгнившей и готовой вот-вот развалиться на куски, а теперь, когда кровь не текла, раны зарубцевались и даже немного поблекли, те же самые места засияли всеми цветами октавного спектра.

      Раздался крик, но я в своем счастье предпочла не обратить на него внимания. Прямо передо мной рухнул кусок льда – с крыши дома, вдоль которого я шла, сбивали наледь. Несколько прохожих остановились, кто-то вскрикнул, кто-то разразился ругательной отповедью, не знаю, в чей адрес: я не слушала, просто весело перепрыгнула через кусок замерзшей воды, едва не оборвавший мою жизнь. Вдохновленная этим маленьким успехом, я устремила взор на большую лужу, раскинувшуюся впереди маленьким озерцом, в котором доживали последние часы осколки глыбы. Вызов был принят; я ускорила шаг, перешла почти на бег, оттолкнулась у самой кромки лужи и прыгнула.

      Во время этого краткого полета произошло нечто странное. Мои уши словно налились водой, как тогда, когда Ангел развозил нас на твоей машине; сквозь эту толщу послышались несколько коротких пронзительных выкриков, один за другим; мои глаза опустились и уловили в мутной снежной воде отражение чего-то большого, цветастого, на изображение этого существа не хватило бы даже октавного спектра… Или мне показалось?

      Я приземлилась на другом «берегу» искусственного озерца, повернула голову и едва успела подставить руку. На нее опустилась дивной красоты птица, видеть такую в реальности мне еще не приходилось. У нее было темно-коричневое бархатное тело, голова, разделенная плавной линией на желтые и зеленые цвета, крепкий синевато-серебряный клюв, а из-под темных сложенных крыльев опускались длинные-предлинные желто-белые перья! И птица эта была не только самой прекрасной из виденных мной, но и самой большой. Я не без труда удерживала ее на руке, и это было тем сложнее, что от восторга у меня перехватило дыхание. И откуда здесь могла взяться такая красота? Подобные птицы не могут жить и не живут в нашей стране, да и в соседних странах тоже, их обиталище – далекие острова с девственными лесами и теплыми ливнями.

      – Кто