погребли пророка, но настоящий должен был уже истлеть (Scot 1584. P. 147).
26
В оригинале выделено: Sathan can trans-forme himselfe into an Angell of light. И на полях помечено: 2. Cor. 11.14. В изд. 1616 г. неверно: 1. Cor. 11.14. Речь о тексте у апостола Павла во Втором послании Коринфянам: «…потому что сам сатана принимает вид Ангела света» (2Кор. 11:14). У Якова цитата неточная. В Женевской библии (1560), как и в Епископской (1568): «…for Satan himself is transformed into an Ange lof light». Псевдо-Августин цитирует его в своем рассуждении об Аэндорской волшебнице (XXVII. An Pithonissa) в Quaestiones veteris et novi testamenti (Вопросы Ветхого и Нового Завета): ipse satanas transfigurat se in angelum lucis (CSEL, 50. P. 54). Со времени Августина этот текст неизменно упоминается при обсуждении вопросов демонологии и колдовства, став к XVI в. почти поговоркой. См.: Tilley 1950. P. 151 (D231). К нему многократно отсылали драматурги того времени, в том числе Шекспир. Например, в «Комедии ошибок» (IV, 3): «Ведь в Писании сказано, что дьяволы являлись людям в образе легких и светлых ангелов» (Шекспир 1957. Т. 2. С. 152).
27
В оригинале: …because they would not beleeue the trueth. Король здесь отсылает ко Второму посланию Фессалоникийцам апостола Павла, где в главе 2 говорится об Антихристе: «И тогда откроется беззаконник, которого Господь Иисус убьет духом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего того, которого пришествие, по действию сатаны, будет со всякою силою и знамениями и чудесами ложными, и со всяким неправедным обольщением погибающих за то, что они не приняли любви истины для своего спасения» (2Фес. 2:8–10). В Женевской библии (1560) и Библии короля Якова (1611): …because they received not the love of the truth, that they might be saved.
28
Разъяснение прорицательных способностей Дьявола восходит к работе Августина Аврелия De Divinatione Daemonum («О прорицании демонов»), написанной, как принято считать, ок. 406–411 гг. Изд.: CSEL, 41. Wien, 1900. P. 599–618. Это небольшое сочинение начинается с краткого пересказа беседы, состоявшейся на Страстной неделе, когда группа мирян спорила со святителем о возможностях языческих оракулов. В частности, указывалось на успешное предсказание падения храма Сераписа в Александрии. Августину потребовалось высказаться о причинах такой прозорливости демонов. И он представил не вполне библейскую, но принятую позднее у христиан теорию: «Природа демонов такова, что чувственностью своего воздушного тела они с лихвой превосходят чувственность земных тел. Также в быстроте, благодаря исключительной подвижности своего воздушного тела, они превосходят не только бег любого, кого вы только упомните, из людей или животных, но даже полет птиц. Наделенные этими двумя свойствами (т. е. остротой чувственного восприятия и быстротой движений), поскольку принадлежат к воздушным телам, они могут предсказывать (вернее, пересказывать) уже увиденные вещи, которым люди удивляются пропорционально медлительности своих земных чувств. Кроме того, за длительный период своего существования демоны также приобрели существенно больший событийный опыт, нежели могут получить люди, жизнь которых коротка. Благодаря этим способностям, свойственным природе воздушных тел, демоны не только предсказывают многое грядущее, но и творят множество чудес» (III, 7) (CSEL, 41. P. 604–604). Свои представления о демонах Августин, по-видимому, строил на идеях Апулея, на которого несколько раз ссылался в этой связи
