Энни из Зелёных Мансард. Люси Мод Монтгомери

не завидую, что тебе, Марилла, придётся воспитывать это, – с подчёркнутым торжеством объявила миссис Рэйчел.

      Марилла открыла рот, толком не понимая ещё, намерена она извиниться перед гостьей или осудить её. Но, услышав, что та говорит, сама себе изумилась и долго ещё изумлялась впоследствии.

      – Тебе не следовало оскорблять её внешность, Рэйчел.

      – Марилла Катберт, не хочешь ли ты сказать, что поддерживаешь то кошмарное проявление её вопиюще дурного норова, которое мы сейчас наблюдали? – вознегодовала миссис Рэйчел.

      – Нет, – медленно проговорила Марилла. – Я не пытаюсь её извинить, она вела себя очень нехорошо. И я серьёзно поговорю с ней об этом. Но мы должны быть снисходительны. Её никогда не учили вести себя правильно. А ты, Рэйчел, была с ней слишком сурова.

      На этом Марилла невольно осеклась, сама себе изумляясь, но миссис Рэйчел сказанного оказалось достаточно, чтобы с оскорблённым видом подняться на ноги.

      – Что ж, Марилла, видимо, мне отныне придётся быть очень осторожной в своих словах, раз ты так близко к сердцу принимаешь обострённые чувства привезённых невесть откуда сирот. О нет, можешь не беспокоиться. Я не сержусь. Мне слишком жаль тебя, чтобы во мне осталось место для гнева. Достаточно тебе будет своих проблем с этим ребёнком. Но если прислушаешься к моему совету, а ты, полагаю, не сделаешь этого, хотя я воспитала десять детей и похоронила двоих… Так вот, я бы на твоём месте провела с ней разговор розгой приличного размера. Именно это я считаю самым понятным языком для такого ребёнка. Думаю, её характер полностью соответствует цвету её волос. Ну а за сим доброго вечера тебе, Марилла. Надеюсь, ты по-прежнему будешь часто меня навещать, но сама я вряд ли скоро сюда приду снова, если меня будут здесь оскорблять таким образом. Это нечто новое в моём опыте.

      И миссис Рэйчел умчалась прочь с такой скоростью, на какую только способна толстая женщина, которая ходит, переваливаясь с бока на бок. Марилла с очень серьёзным лицом направилась в восточную мансарду, тревожно размышляя, как ей теперь поступить. Происшествие сильно обеспокоило её. Крайне неудачно, что яростная вспышка Энни проявилась в присутствии Рэйчел Линд. Но, удивляясь самой себе, Марилла возмущалась не только выходкой девочки, но и – причём гораздо сильнее – тем унижением, которому её подвергла гостья. Энни, конечно, придётся наказать, в растерянности размышляла Марилла, но как именно? Дружеское предложение розги, которая, по словам Рэйчел, была столь полезна всем её детям, Марилле совсем не понравилось. Она даже мысли не допускала, что можно высечь ребёнка. Следовало найти какой-то другой способ, который помог бы Энни полностью осознать чудовищность своего поступка.

      Нарушительницу спокойствия она обнаружила лежащей лицом вниз на кровати, горько плачущей и совершенно не обращающей внимания, что легла на чистое покрывало прямо в грязных ботинках.

      – Энни, – произнесла достаточно ласковым тоном Марилла.

      Никакого ответа.

      – Энни, –