Крауны. Олег Вешкурцев

дорогая, ты, что ревнуешь?

      В ответ Энн просто молчала, буравя мужа взглядом.

      – Не знаю, как я их обул, но сейчас очень прошу тебя снять их, а то у меня уже пальцы онемели, а Вилле – это кузен Тапио, который приехал к нему погостить из Хельсинки.

      – Я думала, что нет ничего страшнее друга финна-дурака и вдобавок алкоголика, – сказала Энн, стягивая с мужа ботинки, – но, судя по твоему сегодняшнему самочувствию, страшнее, когда у тебя два таких друга.

      В гостиную вошла Лилиан, держа в руках нунчаки^[4], и, увидев на диване отца явно не в лучшей своей форме, обратилась к Энн:

      – Мама, а почему отец спит на диване, он что, тебе изменил, и теперь вы разведетесь?

      Энн стояла, ошарашенно переводя взгляд с Макса на дочку, а потом снова на дочку, не понимая, шутит ли та или говорит серьезно.

      – Мама, я, если честно, не хочу, чтобы вы разводились, и «отсталый» тоже сильно расстроится, но как бы в итоге все не сложилось, мы справимся, так как мы уже достаточно взрослые, а вот Грегори еще слишком мал, и ему будет сложно это пережить.

      – Лилиан, прекрати такое говорить, никто никому не изменил, папа просто вчера перепил у дяди Тапио, поэтому решил поспать внизу, чтобы никого ночью не беспокоить, так как вернулся домой поздно. Никто и не собирается разводиться.

      – Всем привет, – поздоровался Грегори, заходя в гостиную и протирая очки полой своей ночной пижамы.

      К этому времени Лилиан уже налила себе стакан воды и, сделав пару глотков, сказала брату, чтобы он не переживал, так как родители не будут разводиться, а значит, его не отдадут в детский приют.

      – Разводиться… А как это? Это потому, что папа умирает? – грустно спросил Грегори.

      – Как это умирает, мелкий, ты это о чем?

      – О, боже! – воскликнула Энн, – Макс, хватит валяться. Ты напился, лежишь тут, как полуживой, а я должна отдуваться? Никто не разводится и не умирает, Грегори, твоя сестра пошутила, не обращай на нее внимание.

      – Вообще-то, это Грегори сказал, что отец умирает, а не я, – возразила Лилиан.

      – Лилиан, ты шла на тренировку? – раздраженно спросила Энн.

      – Да, мама, на тренировку.

      – Вот и иди, у меня нет настроения пререкаться.

      Через какое-то мгновение Энн обратила свое внимание на пустую кошачью миску, открыла дверцу кухонного пенала и с горсткой насыпала корм, после чего, выпрямившись, спросила сразу у всех:

      – А вы не знаете, где Лютер, кто-нибудь вообще его видел сегодня?

      – Да, – ответил Грегори, – я ведь вообще-то для этого к вам спустился, чтобы рассказать про Лютера.

      – Что случилось? – встревожилась мама.

      – Проснувшись, я посмотрел в окно и увидел на улице Лютера. Он снова играл с какой-то собакой возле дороги. Я хотел открыть окно, чтобы позвать его, но он вдруг резко перестал играть и начал за кем-то внимательно наблюдать, после чего резко сорвался и побежал в сторону нашего дома, и я потерял его из виду.

      – О, нет, только бы не то, о чем я думаю! – сказала встревоженно Энн.

      – Мама,