Иные судьбы.

от однотипности – многократно пережитые эмоции и впечатления – вот простор для вдохновения! Я как Кнорозов,1 ждущий поездки в Мексику, чтобы посмотреть на потомков тех, чей язык он разгадал. В городе – квартира – чудесная, выдержанная в лучших литературных традициях. Разноцветные обои – единственное разнообразие, которым располагаю. А так… нудно! Да, в общем-то, дело не в природе или квартире… а в городе, обрамлённом пределами, узником которых являюсь на протяжении четырех лет! Это – пытка калёной столицей!

29 сентября.

      Вернулся в город. Утром встал с трудом – голова долго искала геометрическую фигуру, способную лучше передать её состояние. Вечером сидел на балконе, пытаясь что-то написать. Представлял тебя… Чувствую – горячее дыхание. Воображение укутывает меня в приятную негу – твоё! Хочу положить голову на плечо… Сумасшедший? Нет. Несчастный! Боюсь признаться в этом себе. Родители с раннего детства говорили: «Руки, ноги есть – счастлив!» А я не чувствую этих ног, когда не на что душе опереться. Не чувствую этих рук, когда им не за кого держаться… Сижу как истукан – не исполин. Исполин – смешение колен Сима и Хама. Я – целиком и полностью Сим, без права выбора. Выходит – самый настоящий истукан!

      Я устал от дрожания мира,

      от спокойствия облачных гор,

      что так мало дышащих эфиром

      и идущих судьбе напролом!

      Разорвётся земное ядро,

      опалит голубой небосвод,

      мы уснём – и проснёмся потом

      в окружении райских широт…

      Мы не будем как прежде людьми,

      облачимся в овец и козлов,

      разбредёмся в свои колеи

      по природе свершённых грехов!

      И двенадцать Израильских колен

      упокоятся Божьим крылом —

      в мир вернется добро насовсем,

      взявши верх над смертельным одром!

С уважением,С.Е.9 октября.

      Здравствуй, Елена! Я… тоскую по тебе…

      Посуди сама: прихожу на работу, радостно: – Всем привет!

      Коллега, мрачно, через губу: – И тебе не хворать!

      Остальные – безучастное молчание. За что мне это? Я – будто против законов физики. Всё должно к чему-то притягиваться, а я – невесомый! Всё должно на что-то опираться, а я балансирую, судорожно ища помощь. Человеческое плечо заменяет дверной косяк. Не жизнь – метание. Броуновское движение меня в их городской среде. Метание мной бисера перед ними…

      А недавно в обеденный перерыв написал стих девушке – новой сотруднице, за которой наблюдал несколько дней.

      Ваш лик скреплён Ахматовской печатью:

      и нос с горбинкой, и овал лица…

      Смотрю на Вас и вдохновляюсь, – знайте, —

      и упиваюсь грустью без конца…

      Уста колышет робкая улыбка,

      рука проводит утренний обзор.

      Фальшивит осень на душевной скрипке,

      мажоры модулирую в минор…

      Но Вы спокойны к мировым порывам,

      всё так же пропускают кудри свет —

      их ветер снова

1

Помнишь? Этот тот, кто расшифровал язык племени майя! (Прим. С.Е.)