Маринетт Мортем: Наследие магии и острие духа режиссера. Жанна Сталкер

бросилась на него. Было ощущение, как будто я попала в гигантскую волну, меня кружило, и я не знала, где я нахожусь. Мое намерение было непреклонно, я знала, что если отпущу его, то умру. У меня еще были силы, чтобы держать его, но случилось нечто неожиданное. Какой-то человек в моем сне включил свет, и подошел ко мне посмотреть, что происходит. Похоже, он только что проснулся, он понимал смысл происходившего, и явно настроен был это прекратить. Я лежала на полу, и этот человек через прозрачное тело олли заглядывал мне в лицо. В тот же момент проснулся мой муж и начал толкать меня. Я проснулась, муж мой тут же заснул. Я лежала в своей постели и готовилась умереть – я знала, что я выпустила олли до того, как он потерял свою силу. Через минуту до меня дошло, что я не умру, а утром муж мой вообще не помнил, что он меня будил. Позже я узнала, что этот человек – мой отец, и что он существует, и все обо мне знает и беспокоиться обо мне, потому что он любил меня больше, чем всех остальных. Он знал, что пристальный интерес убивает силу, и пытался оградить меня от близкого контакта с этим страшным созданием. Мой папа существует до сих пор, так же, как существовала гусеница, которая прокляла меня в детстве, хотя мне хотелось бы, чтобы даже самые лучшие его чувства ко мне, его нереализованная забота и желание защищать меня изгладились из моей судьбы навсегда.

      7

      Моей напарницей была вожатая, 19 летняя ученица педагогического училища Наташа. Она была светловолосая, низенькая девушка крепкого телосложения. У нее были короткие кривоватые ноги и крупное овальное лицо. Карие, чуть раскосые глаза, прямой нос и выдвинутый подбородок, прямые светлые волосы до плеч. На слегка сплющенном лице отличительной чертой была выпирающая нижняя губа, вследствие неправильного прикуса. Уже перед отъездом, мальчишки из моего отряда по секрету сказали мне ее кличку – «челюсть». Я посмеялась и спросила, как они называли меня. Они тут же кинулись меня обнимать и говорить, что я их красатулечка, потому что я добро-злая, и что я всегда за пацанов, а Наташа злая и всегда за девчонок.

      Почти все вожатые, за исключением меня и еще одной девушки, в этом лагере были из педучилища. Познакомившись с ними, я просто была поражена их общему свойству: выпирающей по своим масштабам глупости. Глупость доминировала в лагере. Все люди, с которыми мне приходилось там общаться были в той или иной степени образцами человеческой глупости в том или ином роде. Такое количество глупых людей, собранных на одной небольшой площади пионерского лагеря меня просто шокировало. Я не встретила ни одного умного человека. Единственное, что их по настоящему занимало, это различные сплетни, бесконечные обсуждения взаимодействий по поводу бесконечных взаимоотношений, построенных на невероятной глупости и болезненно раздутом самомнении. Пошлость и рутина среди взрослого населения лагеря совершенно не распространялась на детей – они были нормальными и живыми. В них была энергия, которую они не научились еще полностью, без остатка, вбухивать в мелочную