Замечательная жизнь Луппе Гонсалеса. Андрей Эл

и высасывал жижку, оставляя на дне тарелки капусту и лук.

      – Консервы сегодня давали, – сказала мать отцу.

      С аппетитом поедая обед, тот одобрительно кивнул.

      – Вот как есть надо! – глядя на зятя, сказала бабушка и, переведя взгляд на внука, добавила: – А не как ты – ковыряешься.

      Через несколько минут из школы вернулась Сесилия.

      – За стол садись, – сказала ей мать на испанском.

      – Не хочу, я в школе поела.

      Сесилия намеренно говорила с матерью по-русски, демонстрируя свойственный ее возрасту максимализм. Дернувшись, она зашла в свою комнату, достала из ранца тетрадь, ножницы, клей и вырванную из молодежного журнала страницу, принялась составлять композицию для обложки личного дневника.

      Сесилия взрослела гораздо быстрее, чем девочки в ее классе. Подростковые гормоны, разгоряченные мексиканской кровью, уже давно кипели. Вдобавок ко всему Сесилия была недурна собой. Ее смуглая кожа, роскошные волосы, огромные карие глаза и ярко выраженные женственные формы часто вынуждали старшеклассников выворачивать шеи ей вслед. Вместе с тем ее характер оставлял желать лучшего. Порой она была настолько несносна, что окончательно выводила мать из себя. Впрочем, в такие минуты мать и дочь поразительно походили друг на друга. Перепалки всегда велись на повышенных тонах и прекращались лишь тогда, когда в ситуацию вмешивался отец. Только он мог приструнить дочь и заставить ее делать то, что было необходимо.

      Глава 2. Мир за забором

      Прошел год. Луппе отпраздновал свой седьмой день рождения. Его жизнь была довольно однообразной. Дни тянулись медленно и как две капли воды походили друг на друга. В жизни Луппе ничего не менялось: тот же двор с его живностью, та же дырка в заборе, тот же сарай с крысой в полу, кошка, бабушка на хозяйстве и ничего более.

      Иногда к сестре приходили подруги и, закрывшись в ее комнате, подолгу трепались обо всем, что происходило в их насыщенной жизни. Луппе каждый раз подслушивал их истории, приложив ухо к двери сестры. В основном разговор был ни о чем, но, бывало, Луппе выносил из их трепа что-то интересное. Так он узнал, что Сесилия давно запала на некоего Мишку и что этот Мишка был очень необычным человеком.

      Вокруг Мишки вращались все самые интересные истории. Да что там истории! Вокруг Мишки вращался новый, невероятный, фантастический мир, яркие образы которого будоражили фантазию Луппе.

      Безусловно, Луппе повзрослел за прожитый год и смотрел на определенные вещи в своей жизни совсем иначе, чем раньше. Родные были для Луппе единственным связующим звеном с миром по ту сторону забора. Миром, который манил его все сильнее и сильнее, о котором Луппе думал все чаще и чаще. Он с тоской смотрел, как Сесилия уходила в школу, и, несмотря на ее равнодушие, с радостью встречал сестру, когда она возвращалась. Он любил, когда мама приносила из мира по ту сторону забора что-нибудь вкусное, когда отец приезжал оттуда на разных машинах, а иногда привозил что-нибудь интересное, ему нравился даже почтальон, приносивший газеты, но больше всего Луппе