Маленькая Леночка. Елена Вай

собою не только возможность увидеть дорогу к творчеству и развитию, но и способность по ней двигаться. «Все труды человека – для рта его, а душа его не насыщается…» Если так называемое мировое правительство существует, а Лена не раз натыкалась в паутине интернета на список мировых правителей, представляющих из себя богатейших людей мира и их потомков, то задумка этих денежных магнатов сделать из населения планеты рабов, представляющих из себя производное от слова «работа», которые будут уверены в том, что они свободные люди и благородно трудятся, облагораживая при этом лишь свой вечно голодный желудок и удовлетворяя животные инстинкты, вполне удалась. Однако, стоит ли удивляться? После того, как Адам и Ева были изгнаны из рая, мир монотонно и с завидным постоянством превращался в систему рабов и угнетателей, начиная с десятка первых людей и заканчивая восемью миллиардами ныне существующих человеков, и давал исключительную возможность образовываться и развивать свои творческие способности лишь редким индивидам, не обременённым необходимостью ежедневно тратить все свои силы на зарабатывание хлеба насущного, и отнимая эту самую возможность у рабов, которые обменивали на возможность выживания самую ценную валюту – время. Ничего, по сути, не изменилось с отменой рабовладельческого строя: как горшок не назови, а в печь его всё равно ставят… И Лена прекрасно понимала, что рано или поздно она превратится из резвой лошадки в тощую канзасскую кобылу с растопыренными по бокам рёбрами, которая вместо творческого наследия, ввиду изношенности своего лошадиного организма, оставит потомкам лишь жалкое «иго-го»…

      – Алёна, привет! – женский голос звучал встревоженно. Судя по имени, с которым к ней обращались, звонила знакомая Гриши, Лениного дяди, единственного человека, называющего Лену так, как это делали в детстве её родители и бабушка с дедушкой. Имя «Алёна» нежно ласкало Ленин слух, в отличие от фамильярного «Ленчик», воспринимающегося ею как «птенчик», или «Ленусь», в котором Лене вообще слышался глагол, а не имя. Как жаль, что имя Алёна не удалось протолкнуть в её взрослую жизнь, в которой «Елена» плавно перетекло из свидетельства о рождении в школьный журнал, потом в паспорт, а с уходом родителей и вовсе покончило со своим соперником.

      – Ты когда в последний раз Гришу видела?

      Лена, почуяв неладное, стала судорожно вспоминать, когда она приходила к Грише. Наверное, приблизительно месяц назад, когда в очередной раз засучила рукава и устроила в его однокомнатной хрущёвке, прокуренной и пропитанной терпким коньячным перегаром, генеральную уборку. Обувь тогда она не снимала, потому что на осенней улице было гораздо чище, чем у Гриши дома, и её кроссовки только запачкались, приклеивая к себе грязь с жирного линолеума и обнажая его давно потерявшийся рисунок своими следами. Гриша проснулся уже под конец затянувшегося клинингового мероприятия, когда Лена, стоя у отмытой до блеска кухонной плиты, задумчиво рассматривала