Маленькая Леночка. Елена Вай

магазин, усач фундучный…

      Затем она перевела на сына взгляд, в котором только слепой не заметил бы сияние материнской любви и нежности.

      – В первый день нашего знакомства с Алисой на моё «спокойной ночи» она ответила, что готова развлекать меня всю ночь напролет, но если пора спать, то она начинает считать электроовец!

      Егорка подошёл и присел к маме на кровать. Как следует разглядев сына, у Лены, как обычно, во рту столпились причиталки: «Ой-ой-ой, сыночек, исхудал-то как: глазки ввалились, щёчки втянулись, шейка вот-вот надломится!..», но она героически проглотила свои стенания, едва не подавившись ими.

      А Егорка с сочувствием наблюдал за Лениной макареной, представляющую из себя попытку занять в кровати полусидячее, точнее, полулежачее положение, и озабоченно спросил:

      – Может, нам с Лизой пока к тебе переехать? А то ты чёй-то не того…

      – Кто? Я не того?! Да я ещё на районе произведу фурор! – натужно рассмеялась Лена, пытаясь состряпать безмятежное выражение лица.

      Ей вспомнилось, как тяжело она пережила вылет своего птенчика из родительского гнезда. Каждый раз, проходя мимо комнаты Егорки и глядя на стул, оставшийся без огромного горба из прилипшей к нему одежды, а также на опустевший письменный стол, над которым освободилось воздушное пространство для межконтинентальных перелётов, Лена мчалась в ванную комнату смывать соленющие слёзы. Не застав там раскиданных по полу Егоркиных полотенец и перегретого фена, которым полчаса сушились не успевшие высохнуть за ночь постиранные джинсы, она застревала в ванной на полчаса, рыдая до икоты от ощущения, что у неё одновременно отрезали руку и ногу. Наверное, Лена никого в своей жизни так не любила, как сына. Его появления страстно желал Ленин второй муж, которого она практически за галстук притащила в ЗАГС незадолго до тридцати семилетия жениха, настояв на официальном повышении Петра с должности гражданского мужа, занимаемой им более пяти лет, до должности законного супруга. Видимо, после регистрации в шикарном ЗАГС на Английской набережной, где её жених оказался самым великовозрастным среди прочих, Петру пришла в голову страшная мысль, что он приблизился к предельно допустимой черте отцовства, которую вот-вот пересечёт. Вернувшись домой после весёлой и задорной свадьбы и скинув на пороге ботинки, новоиспечённый муж тут же начал топать вырвавшимися из многочасовых тисков ногами, немедленно требуя наследника, пока доблестный рыцарь Айвенго, лишённый наследства, не прискакал и не посвятил в свой орден Петра, потому что в двадцать первом веке рыцари по каким-то загадочным причинам очень рано становились посвящёнными… Если бы Лена знала, что спустя пятнадцать лет Пётр удивит всех своей новорожденной лапочкой-дочкой, то рассмотрела бы требование мужа с другого ракурса! Но тогда она сильно озадачилась, имея на руках парализованную маму и онемевшего папу, потерявшего разум после белой горячки и последовавшего за ней инсульта, и в придачу к этой нелёгкой ноше – девятилетнюю