Маленькая Леночка. Елена Вай

пласты обиды, ревности и зависти необходимо вытащить один за другим, внимательно рассмотреть, плюнуть на этот хлам и растереть, и вскоре на освободившемся месте зазеленеет травка и зажелтеют одуванчики…

      – Одуванчики быстро белеют… И рассматривать-то зачем? – удивилась Лена.

      – Чтобы запомнить, как выглядит этот металлолом, и в следующий раз не распахивать двери перед похожими железяками. Как говорили мудрецы, не следует отпирать ту дверь, которую не сможешь закрыть.

      … Машина прогрелась, создав вокруг Лены райский кокон в вечной мерзлоте улицы, а Лена все ещё сидела с сигаретой во рту, задумчиво глядя перед собой. Она была странным курильщиком, больше «пачкалась», чем курила; много раз бросала это гиблое дело, каялась на исповеди, вновь начинала, и количество выкуренных сигарет постоянно колебалось: от мизерного за неделю до приличного за многочасовым потягиванием вина в компании друзей или с её любимым. «Если с другом вышел в путь, веселей дорога, без друзей курю чуть-чуть, а с друзьями много…» Всё зависело от количества пережитых интенсивных эмоций… С Витей посиделки со временем стали происходить реже и реже, но всё так же до самого утра и под задушевнейшие разговоры. Невозможно представить, что в этом мире найдётся хотя бы ещё десяток пар, способных на такие увлекательные и потрясающие диалоги! Эмоциональные и будоражащие воображение, они всегда удивительно плавно перетекали от абстрактной философии к обсуждению земных тривиальных событий, неизменно заканчиваясь попыткой соединить одно с другим. Какое же это счастье, когда любящим людям есть что сказать друг другу, кроме просьбы поставить чайник и напоминанием купить батон; и счастье вдвойне, когда они слышат и слушают друг друга с большим вниманием и удовольствием! Лучше Эдуарда Асадова и не скажешь: «Как много тех, с кем можно лечь в постель… Как мало тех, с кем хочется проснуться…» В первые годы их совместной жизни романтические посиделки перемежались с такой же захватывающей и всепоглощающей близостью, не менее откровенной и продолжительной, и Лене казалось, что они с любимым растворены друг в друге на клеточном уровне. Когда у неё чесалась нога, она была уверена, что Витя в этот момент чешет свою, а если у неё вдруг начинало урчать в животе, можно было не сомневаться, что в этот момент её любимый вонзил свою вилку в жирный кусок мяса. Позже она узнала, что этому есть научное название – морфорезонанс Шелдрейка… Все добропорядочные герои смотрели с экрана на Лену глазами Виктора, в каждой красивой песне звучал его голос, а со страниц книг из благородных образов достойнейших мужчин испарялся запах её возлюбленного, призывный и волнующий. Эх, убрать бы вторую часть из Витиного основополагающего принципа жизни: любить, чтобы дух захватывало, а пить, чтобы лёжа пошатывало! Какой счастливой парой они смогли бы стать… В любом случае, Лена была благодарна своему Пёсе за то, что он помог ей раскрыться как женщине, утолив больную потребность быть желанной после десяти лет слёз в подушку с бывшим мужем,