Роковая Роксана. Наталья Лакота

не слышали? – рядом с нами, как чёрт из табакерки, возник Эмиль Бэдфорд – такой же злой, красный и хмурый. – Дама не желает вашей компании! Извольте убраться отсюда!

      – Господин Бэдфорд!.. – ахнула я, растерявшись от такого неожиданного вмешательства.

      Зато граф не растерялся и спросил, лениво улыбнувшись и сдвинув шляпу на затылок:

      – Эмиль, я полагаю? Вам уже есть восемнадцать, чтобы вмешиваться в разговор взрослых?

      – Господин Бранчефорте, – сделала я ему замечание, но меня не услышали как в первый раз, так и во второй.

      – Мне двадцать, к вашему сведению! – Эмиль весь пошёл красным пятнами, когда ему указали на его юный возраст.

      Конечно, годик он себе накинул, но я решила его не выдавать. Девятнадцать, двадцать – какая разница?

      – А выглядите моложе, – похвалил Бранчефорте, с благосклонностью оглядывая Эмиля с головы до ног. – И всё же вам не следует вмешиваться в наш разговор с леди Розенталь. На первый раз я вас прощаю…

      – Никто не нуждается в ваших прощениях! – голос у Эмиля зазвенел, и он прокашлялся, а потом заговорил басом: – Леди сказала, что не желает видеть вас рядом – поэтому выполите её желание! Немедленно!

      – Господин Бэдфорд, – сказала я, уже без надежды быть услышанной.

      – Обращаю ваше внимание, – граф был сама любезность, и только в глазах плясали насмешливые искорки, – что этот вопрос решим мы с леди. Ваше вмешательство излишне. Идите себе, юноша, куда шли, пока матушка вас не потеряла.

      – Господин Бранчефорте, – я предостерегающе подняла руку, но беседа двух господ уже протекала независимо от меня.

      – Вы хотите меня оскорбить?! – Эмиль уже почти кричал, и из ближайшей лавки, где торговали солимарским лечебным печеньем, выглянул любопытный пекарь.

      – Прекратите, прошу вас, – сделала я ещё одну попытку.

      – Оскорбить? – переспросил граф, продолжая смотреть на Эмиля со снисходительной насмешкой. – Полноте, я не оскорбляю детей…

      – Ах так!… – Эмиль задохнулся от возмущения и принялся стаскивать с руки перчатку. – Ах, вы!..

      – Остановитесь! – я сделала шаг вперёд, потому что поняла, что сейчас перчатка полетит в лицо графу, но граф опередил меня.

      Схватив Эмиля за лацкан камзола, он легко притянул юношу к себе и шепнул ему несколько слов на ухо. Как по волшебству гневный румянец сбежал с лица юного Бэдфорда, он замер, застыв с полуснятой перчаткой, потом что-то пробормотал, развернулся и пошёл вверх по улице, даже не попрощавшись со мной.

      Причём, шёл он очень быстро, а шагов через десять припустил почти бегом. Кто-то из окна второго этажа спросил, что происходит, и пекарь крикнул, что всё в порядке, а потом и сам скрылся в лавке. Инцидент был исчерпан, и только молодые люди, которые стояли поодаль, сбились в кучу, и тихо и взволнованно что-то обсуждали, украдкой поглядывая в нашу с графом сторону.

      – Что вы ему сказали? – спросила я без обиняков.

      – Пусть это останется между мной и юным