По щелчку. Лана Ива

Ханна, – сказал он с простой улыбкой, которая обезоруживала сильнее, чем все его обольстительные взгляды, и принял горячий напиток. – Ты не представляешь, насколько я ценю твоё гостеприимство.

      Я усмехнулась и молча села с другого края, наблюдая за тем, как он делает первый глоток.

      – Очень вкусно.

      Ещё бы, я обожала чай и умела правильно заваривать его, настаивая листья так, чтобы все оттенки вкуса раскрывались на максимум.

      Любовь к чаю и эти знания передались мне от мамы. Она частенько находила новые особые рецепты заваривания и превращала обычное чаепитие в маленький семейный ритуал. У нас даже была негласная традиция: пить чай после каждой трапезы, неторопливо болтая о мелочах. Эти моменты всегда казались мне теплее любого камина.

      – Наслаждайся. – Я сделала целебный глоток и на мгновение прикрыла глаза, позволяя аромату наполнить ноздри, а жидкости согреть меня изнутри. – Так и зачем ты здесь, Тео?

      – Узнаю ближе ту, кто хочет вытащить из меня подробности моей личной жизни, чтобы затем выставить их на всеобщее обозрение, – спокойно ответил он и снова сделал глоток чая.

      – Формально, этого хочет мой босс, а не я, – напомнила я, согревая пальцы о чашку. – И я не буду спрашивать тебя о том, что ты посчитаешь нужным оставить при себе. Составь список запретных тем – и мы их не тронем. Например, нельзя упоминать бывших девушек или… жён.

      Маршалл со стуком поставил кружку на стол.

      – Я понял, Ханна. Не пытайся таким образом вытянуть из меня, кто была та девушка.

      Чёрт. Опять разозлился.

      – Ладно, извини.

      Всё-таки, она была важна для него. Иначе он не стал бы устраивать ту драму. И не стал бы слушать её после того, как ушёл от меня.

      Наверное, он всё ещё любит её. Она безумно красива и очень ему подходит.

      – Где твои родители? – вдруг спросил Тео, и я машинально дёрнулась, расплескав горячий чай прямо на ноги. – Господи, Ханна! Обожглась?

      Маршалл подскочил ко мне и, убрав чашку на стол, обхватил мои ноги своими большими руками.

      – Нет, я в порядке, – ровно сказала я, не обращая внимания на жгучую боль в районе бёдер. Но она была ничто в сравнение с той, какую я испытывала, когда вспоминала о маме и папе.

      – Я спросил что-то не то? – понял Тео и, нахмурившись, взял меня за руки. – Если да, то тоже извини.

      Я выдавила улыбку.

      – Всё нормально, это же стандартный вопрос, – и на автомате добавила: – Мои родители давно умерли. Погибли в аварии восемь лет назад. – Я взглянула на Тео. – Пьяный водитель не справился с управлением.

      Он сжал челюсти так же сильно, как и свои пальцы, в которых держал мои руки.

      – Соболезную, детка.

      – Спасибо. И я тебе. За отца.

      Он кивнул.

      – Значит, ты живёшь тут совсем одна? Нет братьев или сестёр?

      Я покачала головой.

      – Ни бабушек, ни дедушек – никого. А у тебя есть братья или сёстры?

      – Нет,