Заговор. Май Цзя

для красоты, а сейчас они являются свидетелями жизненных бурь. Глядя на виднеющиеся повсюду пятна, нетрудно было представить, что храм давно уже нуждается в ремонте, но в нем царил прежний дух, не вызывая ощущения упадка, просто в храме было слишком много посторонних, создававших хаос. Среди них были старики, женщины с детьми и некоторые инвалиды. Было видно, что храм превратился в общественное место, где собираются все бездельники деревни.

      Я походил во внешнем зале храма, а потом вошел в главный зал, где за одним столом играли в «ладья – конь – пушка» – это вид китайских шахмат сянци, а за другим – в классические шахматы. Хотя я был одет просто и говорил на шанхайском диалекте на уровне достаточном, чтобы сойти за местного, тем не менее мое появление вызвало у них интерес. Я ходил по храму, поглядывал на них, силясь угадать, кто же из них А Бин. Но ощущения были обманчивы. Тут слонялся одиннадцати-двенадцатилетний пацан с перебинтованной рукой, он обнаружил, что у меня на руке часы, и с любопытством ходил за мной хвостом, пытаясь разузнать все. Я снял их и дал ему посмотреть, а потом спросил, здесь ли А Бин. Тот ответил, что А Бин здесь, снаружи, и повел меня за собой, из любопытства спрашивая меня:

      – А зачем вам А Бин?

      – Говорят, у него очень острый слух, это верно?

      – Вы и этого не знаете? Вы точно не из нашей деревни!

      Когда я кивнул, мальчишка таинственно произнес:

      – Вы ему не говорите, что вы не местный, посмотрим, сможет ли он это распознать. – Улыбнувшись, он добавил: – Только я думаю, что он сможет!

      Он вышел во внешний храм, глянул по сторонам и повел меня к слепому, а потом громко сказал:

      – А Бин, сейчас тебя проверим! Угадай, из чьей он семьи?

      Этого слепого я заприметил, когда вошел в храм: он сидел на низенькой скамейке, с костылем в руке и глупой улыбкой на губах. Судя по всему, он не только слепой, но еще и идиот. Я и представить себе не мог, что человек, которого так рекомендовал мне Ло Шань, окажется таким – слепым и глупым. В этот момент, когда слепой услышал слова мальчика о проверке, как будто это было то, на что он давно надеялся, слепой тут же убрал глупую улыбку и стал внимательно ждать, когда я начну говорить. Этим он ввел меня в замешательство, я не знал, что делать, и растерялся.

      – Говорите! Да, вы! Говорите скорее! – торопил меня пацан.

      – Что говорить-то?

      – Да что хотите!

      Я помедлил, мальчик испуганно снова поторопил меня:

      – Скорее! Скажите же что-нибудь скорее!

      Мне показалось это неправильным – как будто мы сговорились обмануть слепого человека, поэтому медленно сказал:

      – Здравствуйте… А Бин! Говорят, что ваш слух… очень острый… Я приехал, чтобы…

      Я не договорил, как А Бин махнул руками со словами:

      – Не наш! Он не из нашей деревни! – говорил он глухим голосом, который словно раздавался из ящика.

      Говоря по правде, это не было для меня доказательством его удивительного слуха, ведь шанхайское наречие все-таки не было для меня родным, и хоть говорил я в общем так