Сестрички с Севера. Шэн Кэи

стало холодно. Пальцы А-Цин скользили по коже, словно бы соскабливая это самое молочко. – Смотрите, как нужно! Нанести на все лицо, но следить, чтоб в глаза не попало. Особое внимание уделить так называемому треугольнику.

      – Треугольнику? – переспросила Цянь Сяохун.

      А-Цин провела пальцами линию от крыльев носа к уголкам губ.

      – Вот эта область довольно грязная.

      Цянь Сяохун хихикнула, а потом попросилась попробовать, но стоило ей начать, как Ли Сыцзян воскликнула:

      – Ты ногтями-то не скреби!

      – Сама решила подставить лицо на опыты. Ты что думаешь, я процессом наслаждаюсь что ли?! Ты еще пока у нас не хозяйка салона! – Цянь Сяохун хлопнула подругу по щеке.

      – У А-Цин ногти не такие, только что мне было очень приятно! Неудивительно, что все жаждут попасть на массаж лица, я даже не знала, что будет так здорово!

      – А-Цин, сделай-ка мне массаж лица! О, две новенькие?

      В салон вошел какой-то парень, его лицо было смуглым, словно каштан, в руках он держал мотоциклетный шлем и щеголял в таких потертых джинсах, что штанины местами побелели.

      – О, Малыш37 Кунь пожаловал! Это А-Хун, а это А-Цзян, какую выбираешь? – А-Цин явно была хорошо знакома с ним и ворковала, как содержательница борделя.

      – Все равно! – Кунь уселся в кресло и протянул расческу.

      – А-Цзян, тогда давай ты, малыш Кунь хороший человек.

      Кунь и впрямь оказался приятным человеком, стоило Ли Сыцзян встать у него за спиной, он глянул украдкой на девушку в зеркало и тут же прикрыл глаза и откинул голову. Ли Сыцзян, копируя движения А-Цин, обернула вокруг его шеи полотенце, нанесла очищающее молочко и принялась втирать его, как жидкую грязь. У Куня все лицо было в мелких прыщиках, как кожа у жабы, и внутри у девушки все переворачивалось. Ей приходилось упираться парню грудью в затылок, чтобы удобнее было работать, и голова Малыша Куня больно давила Ли Сыцзян на грудь.

      – Кунь, ты все так же с утра до ночи ловишь всяких злодеев? – А-Цин уселась на табуретку.

      – А то! К концу года еще больше краж да грабежей, все хотят стырить денег да отметить Новый год. – У Куня рот не открывался целиком, поэтому дикция была нечеткой.

      – Кунь, а ты чем занимаешься? – поинтересовалась Ли Сыцзян.

      – Работаю в поселковом отряде по охране правопорядка.

      – А это что, поселок? Тут же полно заводов, домов, разве в поселках не должно быть полей?

      – Какие поля? Все давно застроили! Крестьянам ежегодно выплачивают компенсацию за использование земли, кто захочет поля засевать?

      Ли Сыцзян выпучила свои маленькие глазки. Внезапно ей показалось, что прыщи под пальцами не такие уж страшные, в них есть даже что-то симпатичное, и продолжила делать массаж с чувством, кропотливее и нежнее. Когда Малыш Кунь уходил, то лицо его уже не напоминало каштан.

      Вечером девушки устроились спать в массажном кабинете – это была комната с маленьким окошком, где стояла двухэтажная кровать и воздух был весьма затхлым.

      – Ой, Сяохун, чем это �

37

В окрестностях Гонконга зачастую к именам и фамилиям прибавляют конечный компонент существительных со значением «детеныш», «малыш», распространенный в южных диалектах и в данном случае не имеющий оттенка пренебрежительности.