Война становится привычкой. Сергей Бережной

кругляш расчерченной на квадратики рубашки «лимонки». Он ждал, когда к нему подойдут укры, и он выдернет чеку с уже разжатыми усиками. И даже хотел, чтобы всё случилось поскорее, пока он не потерял сознание. Солнце, неяркое и какое-то тусклое зимнее солнце, словно сквозь вуаль, не слепило и угасало вместе с истекающим коротким днём. И всё же едва ощутимо касалось его лица теплом, словно нежная женская ладонь.

      Его начинало морозить, мелкой дрожью пробивал озноб от потери крови и туманило поволокой глаза. Он застонал от бессилия и мысли, что всё-таки не успеет дождаться врагов. Что потеряет сознание раньше, чем они подойдут, и он не успеет выдернуть чеку и отпустить предохранительную скобу. Что не сможет забрать их с собою и придётся в одиночку уходить. Что надо не пропустить тот миг, когда угасающее сознание сотрёт ту незримую грань, когда пальцы ещё могут удерживать скобу и когда силы оставят его, и они сами по себе разожмутся. Грань между жизнью и смертью.

      Разведчики зашли на двух бээмпэшках с флангов и ударили в подбиравшихся к опорнику укров с тыла. В несколько минут всё было кончено. Спрыгнувший в траншею командир группы сначала сжал пальцы ротного, аккуратно вставил чеку обратно в корпус запала, разомкнул усики, а потом забрал гранату и сунул её в карман разгрузки. Они положили на броню комроты, и тот, улыбнувшись из последних сил, прошептал:

      – Я знал, что Филин вытащит, я знал…

4.2

      Оз[8] из остатков роты сколотил группу эвакуации, разместил всех «трёхсотых» на носилках и волокушах и отправил их в тыл, а сам вернулся обратно. Добравшись до позиции своей роты, поднял опрокинутый взрывом пулемёт, заправил ленту, передёрнул затвор, расставил в траншее собранные ручные гранатомёты, аккуратно разложил на полке траншеи гранаты и снаряжённые магазины и стал ждать, когда наступающая цепь врага подойдёт на сотню метров.

      Когда Филину доложили, что всех «трёхсотых» вытащили, но командир роты Оз остался, он сначала решил, что у парня просто снесло крышу. Такое бывает, когда отчаяние захлёстывает злостью и мозг закипает. Он бросился к рации и вызвал ротного:

      – Ты чего это удумал? Ты давай выходи. Ты мне нужен здесь живым. Понимаешь: живым! Кто ротой командовать будет, если ты там останешься? Умереть мы всегда успеем, это дело нехитрое…

      Ровный голос Оза прервал его:

      – Товарищ Филин, я в порядке. Просто жалко оставлять такую позицию. Попробую отбиться. Мне бы патронов побольше сюда да выстрелов к «гранику»…

      Он отбил две атаки прежде, чем добралась к нему посланная Филином подмога. Перебегая от пулемёта к пулемёту, он бил короткими очередями, а когда самые настырные подходили близко – работал с «граника», приговаривая сквозь зубы:

      – Бессмертные, говоришь? Ну так к своему Бандере пожалуйте. Он вас заждался. На небо пожалуйте, ангелы света, на небо…

      Их было немного, посланных Филиным, но это были «волки»,

8

Позывной.