Мы пылаем огнем. Айла Даде

этого она раздувает ноздри и кивает.

      – Вот и хорошо, – говорю я. – Не хочу больше слышать его имя.

      – Ну что ж, ладно.

      Дверь открывается, и входит Уильям. Октябрь заполняет комнату, даря нам аромат листвы и каштанов. Мне бросается в глаза, что движения Уилла кажутся скованными, и я замечаю его новую куртку. Это меня настораживает, потому что Уильям каждую осень, сколько я себя помню, надевает один и тот же серый плащ. Он выцветший и винтажный, с пятнами и заплатками. Я не понимала, насколько Уиллу идет этот плащ, пока вдруг не увидела его в коричневой потрепанной байкерской куртке, которая ему совсем не подходит.

      – Уилл, – я показываю на его грудь, словно там толстый волосатый паук, который тянет к нему длинные ноги. – Это что такое?

      Он моргает:

      – Это куртка, Ариа.

      – Кожаная куртка?

      Его щеки краснеют:

      – Это искусственная кожа. Я хотел выглядеть, э-э… круто.

      – Круто?

      – Да. Покруче. Как молодежь. Хипстеры.

      – О Боже, Уилл.

      Он прочищает горло:

      – Рут, ну что, поехали?

      – Да, – говорит мама и встает.

      – Куда вы собрались?

      Уильям непонимающе на меня глядит:

      – К натуропату. Ты же сама записала ее к нему, Ариа. Разве нет?

      – А, точно. Записывала. Спасибо, что согласился ее отвезти.

      «Черт возьми, Ариа. Ты вернулась в Аспен из-за мамы. Сосредоточься на ней! Что с тобой такое?»

      – До скорого, мышка, – мама закидывает ручку сумки на плечо и прижимается губами к моей щеке. – Не забудь, что тебе еще нужно пройтись по магазинам для вечеринки в честь Хэллоуина.

      – Да. Конечно. Это в моем списке дел, сразу после того, как я окончательно определюсь с номерами для вечернего бронирования.

      Мама внимательно смотрит на меня:

      – Ты точно со всем справишься?

      Я улыбаюсь:

      – Конечно, мама. Не волнуйся.

      – Я всегда волнуюсь.

      – Знаю. Оценки у меня отличные. Я со всем справлюсь.

      Она мне не верит. Я понимаю это по выражению ее лица. На то есть причины. Мама знает меня, и, честно говоря, мои оценки в Брауне ухудшились уже после того, как я поняла, что мне придется вернуться в Аспен. С начала нового зимнего семестра в Университете Аспена прошла всего неделя, но я еще не была ни на одной лекции. Все здесь меня напрягает, хотя у меня не было бы никаких проблем, если бы не присутствие Уайетта.

      Я быстро прогоняю эту мысль, улыбаюсь и подталкиваю их двоих к двери:

      – До скорого. Уилл, проследи, чтобы мама встретилась с натуропатом, хорошо? Если заметишь, что она ведет себя так, будто у нее все хорошо, скажи ему, что она врет.

      – Я бы так никогда не поступила, – возражает она.

      Я открываю дверь и машу рукой в сторону улицы:

      – Снова ложь, мама. Жаль, Дэниел этого не слышит.

      Она смеется. Мой взгляд переходит на Уилла, и я поднимаю брови, молчаливо прося его присмотреть за ней. Он коротко кивает, и его борода, которую он в последнее время отращивает все длиннее и длиннее, касается кожаной куртки.