Ведьмин ключик от медвежьей клетки. Ксан Крылатая

Протянул дрожащие от предвкушения рученьки-веточки.

      Да нет, они не веточками, но уж больно худые. Как, впрочем, и ноги лешего. Может, конечно, и другой облик принимать, но почему-то любит этот.

      – Ай-яй! Погоди ручешки протягивать. Скажи мне лучше, что там с девками творится? Ведь слышал, небось?

      – Вообще-то, мяу, мы за медвежьей ягодой пришли, – напомнила Мява, и прикрыв глаза, начала вылизывать лапу.

      – Не слыхивал я. От не знаю ничегошеньки. Ни о чем.

      – Таки ничегошеньки? – уточнила я, сомневаясь в его словах.

      – От те слово лешего! – И плюнул через левое плечо. Только вместо плевка на землю шишка упала.

      – Врёт, – меланхолично вставила кошка, и тут же округлила глаза, кажется ещё пуще, чем они есть на самом деле.

      Леший оказался позади нее, и смачно так, со вкусом провел языком по ее загривку, прилизав против шерсти.

      – А не вру я, зараза ты черная! И невкусная ты! Тьфу! Чего, спрашивается, облизывать себя постоянно?

      Кошка зашипела, но уже поздно – леший снова передо мной появился.

      Я рассмеялась, заработав обиженный взгляд фамильяра. Как же мне нравится, когда эти двое вместе…

      – Ладно, не буду пытать. Вот здесь оставлю свои травки, будь так добр, сохрани. Заберу на обратном пути. И не моргай удивлённо, иначе не получишь больше хумари. И матушке не смей говорить ничего – слово дай! Только настоящее! Живое!

      Леший нахмурился, продолжая с жадностью глядеть на угощение, но вскоре сдался. Понял, видать, что таких лакомств от наставницы не дождется, а я могу и пакость сделать.

      – На тебе слово, шабутная, – протянул он ладонь, прежде плюнув на оную.

      – Беру твое слово, леший.

      Я, уже привычная к такому, пожала тонкую кисть в ответ. После чего с его ладони взлетел жук. Красивый и усатый. С фиолетовым отливом на крыльях.

      – Токма не лезь там никуды, – ворчал сторожила, провожая нас в сторону медвежьего леса.

      – Изыди, пень бородатый! – фыркнула Мява. – Лучше тропку открой короткую.

      Как ни странно, но леший послушался, и мы тут же вошли на чуть подернутую маревом тропинку. Если бы я не знала, как она выглядит, то приняла бы за обычное небольшое испарение, клочок тумана, не успевшего растаять на солнце.

      – Спасибо, леший, – поблагодарила я, довольная, что так успею вернуться гораздо раньше, и матушка не догадается о моей прогулке.

      – Осторожнее там. И… смотри за хозяйкой, зараза, – послышался ответ, и марево исчезло.

      Кошка фыркнула, но промолчала. Значит, дуется, что я смеялась.

      – Мяв, не сердись. Просто вы такие потешные оба, что мочи нет сдержать улыбку.

      – Так улыбку… А ты же хохотом хохотала!

      – А ты не хохотала бы?

      Я присела на корточки, и собрав волосы в хвост поднесла их к затылку так, чтобы самые кончики торчали над головой как корона. Округлила глаза, скосив на нос, и моргнула.

      Кошка сперва показательно закатила свои янтарные глазищи, но потом не выдержала