Тридцать один день. Хайне Гельберг

девочка осмотрела зал, которому не было ни конца ни края. – Как же мы найдём ту, которая нам нужна?

      – Она сама тебя найдёт, – улыбнулась бабушка. – Полотна, для которых ты вязала лоскутки, будут словно светиться изнутри. Ты поймёшь, когда сама их свяжешь. А наша жизнь – вот она.

      Бабушка показала на пару высоких полотен практически у самого входа в зал.

      – Смотри-ка, нашему парню повезло! Жить будет дооолго.

      – А тот, кому достанутся эти?

      Девочка ткнула пальцем на полотна напротив. Они были раза в три короче.

      – А этому повезёт не так сильно… Но мы ничего не можем с этим поделать. Сама же знаешь, что на каждом полотне уже написано имя человека, и от него никак не избавишься. Но даже если у человека будет короткая жизнь, в наших силах сделать её счастливой и интересной. Хотя, конечно, есть и такие вязальщицы, которые считают лишним тратить своё время на такие полотна…

      Бабушка слегка нахмурилась.

      – Я принесу для нас лестницы, – сказала она, тряхнув головой.

      И пока девочка пыталась сосчитать рамы хотя бы в одном ряду, бабушка подкатила к каждому из нужных им полотен по стремянке.

      – Я возьму светлое полотно, – бабушка подняла с пола одну корзинку и подошла к центру. – Оно тоньше, поэтому к нему чуть сложнее пришивать лоскуты. Помнишь, как мы учили? Я нашиваю, а ты повторяешь за мной. Очень важно, чтобы на обоих полотнах лоскутики оказались на одних и тех же местах, чтобы когда мы сшили их вместе, не возникло путаницы. Начинаем с…

      – С родительской любви, – отчеканила девочка и кивнула. – Пришиваем по центру. Это я помню.

      – Верно, – улыбнулась бабушка. – Эти лоскуты самые важные, поэтому и самые большие. Старайся распределить равномерно по всей высоте. Если так сделаем, то любовь, которую мальчик получит от своих родителей, он сможет передать своим детям, когда сам станет отцом, а потом и внукам, и – в его случае – даже правнукам.

      – Потом любовь к друзьям, – отчеканила девочка, – пришиваю в шахматном порядке от родительской. Следом – любовь к работе, за ней – любовь к приключениям, далее – любовь к животным и путешествиям. И если останется место, добавляем любовь к спорту и творчеству – музыке, кино, рисованию…

      – Правильно, вся жизнь соткана из любви, хоть и невозможно уместить любовь ко всему миру на одном-единственном полотне, – бабушка кивнула и добродушно прибавила: – Видишь, ты уже и без меня всё знаешь. И когда только успела так повзрослеть…

      – И в самом конце приклеиваем между лоскутами пуговки, – подытожила девочка. – Яркие и глянцевые для удачи, а тёмные матовые – для неприятностей. Стараюсь клеить равномерно и примерно в одинаковом количестве, пока из полотна и лоскутов не получится красивого одеяла.

      – Ага, потому что если, например, высыпешь на одно полотно больше ярких пуговиц, на чьё-то другое их уже не хватит. И будет человеку казаться, будто его преследуют неудачи. А баночки-то не бесконечные…

      Бабушка заправила в иголку