Тридцать один день. Хайне Гельберг

понимаешь, он просто сидит, смотрит на пятнадцатиметровую волну, которая прëт прямо на него, и тупо перебирает чётки! Он даже с места не сдвинулся! И знаешь, что самое интересное? Десятки погибших, почти сотня раненых, а он цел и практически невредим. Выплыл сам каким-то чудом на берег, а когда его опрашивали как потерпевшего, лишь сказал, что потерял свои чëтки. Спасатели говорили ему о невероятной удаче, и знаешь, что он им ответил? Что жизнь не любит суеты…

      – Ну, судя по тому, что на нём ни царапины, он прав. Хотя бы в какой-то мере. Наверное, это хорошо быть по жизни таким же рассудительным. Хотел бы я такому научиться – сильно бы облегчило рабочие будни…

      – Ага, а ещё его спокойствие не помешало бы той половине пляжа, которая ринулась к турникетам на выходе, да там и застряла. Но в такие моменты люди чаще всего паникуют и не могут рассуждать здраво, поэтому ничего удивительного в том, что каждый раз так много пострадавших. Хотя, с другой стороны, ничего и не предвещало…

      Второй офицер покачал головой:

      – Не так уж это и неожиданно. Я частенько слышал от рыбаков, что океан в последнее время непредсказуемый, беспокойный.

      – Ага, и беспокоился он, судя по всему, именно за этого парня, – первый офицер постучал по монитору. – Ну или вместо него. Ладно, нам ещё много раз придётся это пересматривать, чтобы оценить ущерб. А пока пойдём заполнять бумаги, их там уже горы скопились…

      День 9

      Лоскутное одеяло

      – Бабуль, а что ты делаешь?

      В старую уютную комнату, пропитанную лучами солнца, вбежала девочка с очаровательными рыжими кудряшками, веснушками на лице и полными любопытства глазами.

      – Да вот, моя милая, ещё один кусочек довязываю. Осталось совсем немного, и можно будет собирать. Поможешь мне с этим?

      Бабуля протянула девочке спутанный клубок с тонкими нитями, переливающимися всеми цветами радуги, и та принялась радостно наматывать их на пальцы.

      – А что это за ниточка? Такая интересная…

      – Это – нить путешествий. Свяжешь из неё несколько лоскутков, нашьëшь их на полотно, и у человека будет интересная жизнь. Главное не переборщить, иначе он никогда не найдёт свой дом – так и будет скитаться по миру до самой смерти. У нас, вязальщиц, самая главная задача – сделать жизнь такой, чтобы в ней всего было достаточно. И любви, и приключений, и забот. Вот видишь банку с маленькими тёмными пуговками? Это – неприятности: неудачи, ссоры, болезни, потери. Они могут быть разными, большими и маленькими, но без них жизнь будет пресной, и прочие радости не будут казаться людям по-настоящему яркими. Так уж они устроены…

      – Ого, – девочка взяла банку в руки и уставилась на неё, как завороженная. Поднесла к уху и потрясла. В банке приятно зашуршало.

      – Осторожно! – бабушка отобрала у внучки пуговки и убрала их в шкаф. – Если рассыпешь, собрать обратно не сможешь, уж очень они липучие. А человеку по нелепой случайности жизнь испортишь… Так, ну всё, последний лоскуток готов. Осталось только пришить