Будет больно. Стефани Вробель

тарелкой.

      Он кивнул. Блюдо замедлилось, покачиваясь у него на пальце. Отец вздохнул, будто от скуки, и без предупреждения опустил руку. Мамино блюдо упало на пол так быстро, что я не успела даже шевельнуться. И разлетелось на сотню осколков.

      У меня подкосились ноги. Голова вжалась в плечи. Я подняла несколько кусков, словно они могли склеиться обратно. Подумала о маме, которая ушла наверх. Она наверняка слышала грохот и теперь плачет, спрашивает Бога, почему ей не досталась более добрая семья, более сильная дочь. Я вонзила ногти в ладони, чтобы сдержать слезы. Сейчас мне никак нельзя было терять баллы. Я закрыла глаза и велела себе ускользнуть, как великий Гудини.

      Убедившись, что не заплачу, я перевела взгляд с пола на отца. Тот наблюдал за мной с любопытством, будто за научным экспериментом.

      – Зачем? – выдавила я. Неужели он понял, что я схитрила?

      – Не волнуйся, милая. Уговор есть уговор. Завтра все равно сходим в магазин.

      Я растерянно кивнула и начала сгребать осколки в кучу.

      – Оставь. Пятнадцать баллов ты уже заслужила. Иди спать.

      – Но… – Я жестом обвела окружающий меня беспорядок.

      Отец подмигнул:

      – Утром она сама все уберет.

      Глава седьмая

Натали 8 января 2020 года

      МЫ МОЛЧА СТОИМ и ждем, но из леса за стеной больше не доносится никаких звуков. Гордон с Сандерсоном переглядываются.

      – Это что за чертовщина? – Шерил покрепче сжимает чемодан.

      Хлоя оглядывается назад, туда, откуда мы пришли, как будто подумывает сбежать обратно.

      Осматриваю живую изгородь: плотно переплетенные листья неестественного зеленого цвета. Протягиваю руку и ощупываю их. Искусственные. Взгляд скользит на два с половиной метра вверх, туда, где заканчивается стена. Наверху торчат маленькие металлические шипы.

      – Это от птиц, – произносит Гордон мне на ухо. Я вздрагиваю, а потом представляю на каждом шипе по птичке: воробьи, камышевки, желтогорлые певуны, застрявшие в этом царстве прогресса. Убираю руку от листьев.

      Сандерсон снова направляется вперед по узкой тропинке между домом и стеной. Заметив, что за ним никто не идет, что мы так и стоим на месте, бледные от испуга, он останавливается:

      – Не волнуйтесь. Скорее всего, это просто занятия идут.

      – Скорее всего? – уточняю я.

      – В лесу? – спрашивает Хлоя.

      Голос Шерил дрожит:

      – Ощущение такое, будто кого-то пытают.

      Сандерсон шутливо вскидывает руки, словно капитулирует перед противником:

      – Ну, мы ведь вам и не обещали, что все будет по-обычному.

      – Разве вы не поэтому к нам записались? – добавляет Гордон.

      «Приезжайте за самосовершенствованием, бонусом получите ожившие кошмары».

      Сандерсон продолжает идти. Мы все, помедлив, следуем за ним.

      – Вы не слышали об экспозиционной терапии? В «Уайзвуде» все построено вокруг победы над страхом. Чтобы победить страх, нужно стать уязвимым. Иногда, чтобы поставить