Услуга Дьяволу. Валерия Воронцова

полностью, – сухо объяснила женщина. – За покушение на воспитанницу Карателя и госпожу Садов времен Мафарт приговорен к смертной казни в пастях и когтях инферги после трех тысяч двойных плетей терзающего терна.

      – Почему так… – я не договорила, обхватив себя руками.

      Нет, меня не пугало происходящее во дворе. Благодаря урокам истории и этики, а также многочисленным беседам с Даном, редко когда уходящим от прямого ответа, даже в том юном возрасте я прекрасно понимала, где нахожусь. Каждый из моих наставников приложил массу усилий, чтобы вбить в мою голову основополагающее знание: здесь не царство смертных с его хлипкими законами и бесконечными возможностями уйти от наказания.

      В Подземном царстве и прилегающем к нему Междумирьи все было просто в своей честной жестокости и неоспоримой дисциплине. Четкая иерархия прослеживалась во всем – от должностных обязанностей каждого слуги до классификации атрибутов, подчеркивающих статус. Если в какой-то момент эта четкость пропадала вследствие чьего-либо нарушения, он за это расплачивался болью, кровью или вечностью перед вышестоящим: капитаном стражи, управляющим, главой своего дома, титулованной особой или самим Карателем.

      Меня удивило не наказание, а его содержательность и длительность. Быть растащенным на куски безжалостными свирепыми гончими Подземья, каждая из которых, за исключением личного владения аристократами, входила в Пять Свирепых Свор Хирна – ужасный финал для любого, даже самого бесстрашного демона или падшего. Однако три тысячи двойных терновых плетей, вонзающихся в плоть раздирающими шипами, перед и без того мучительной смертью…

      – Потому что это показательная расправа, госпожа Хату. Урок в назидание каждому из присутствующих, урок, который вылетит за пределы нашей резиденции и превратится в обсуждаемую шепотом новость. Вы принадлежите Карателю, госпожа Хату, – серьезно посмотрела на меня Фагнес. – Во всех трех царствах нет существа, что может позволить себе тронуть что-то, что повелитель обозначил своим, и не расплатиться за подобную дерзость всем, что ему дорого.

      До того дня я вряд ли по-настоящему задумывалась, кем меня видит Дан. Я хорошо знала свою сторону, где благодарность уже давно стала лишь почвой, взрастившей мои, пусть тогда детские, но оттого не менее сильные и искренние чувства. Правда заключалась в том, что я обожала Дана и не только как своего опекуна и покровителя, но и как мудрого наставника, а также близкого друга, чье общество я готова была променять на все сокровища всех миров.

      Конечно, я не могла не понимать, что Каратель относится ко мне более, чем просто хорошо, позволяя недоступное другим, что неизменно подчеркивало мою привилегированность, но… Лишь в те мгновения, глядя на содрогающегося под ударами плетей Мафарта, я начала осознавать, что, возможно, сторона Дьявола прятала что-то не менее глубокое, а «моя радость» не было обыкновенным ласковым прозвищем.

      Я помню свою улыбку, отраженную в стекле. Нет, в ней не было ни хищного