Размышляя о вечном. Егор Акулов

которых нельзя опорочить,

      Пусть хоть завтра начнется война.

      Улыбнись, словно статуи Зевса,

      Скоро грохнет прерывистый гром,

      Заливая пристанище леса,

      И начнется дождливый разгром.

      Затем кончится ливень под утро,

      Но рассвета не будет в окне,

      Как не будет небес перламутра,

      Как не будет печали в огне.

      Будут только тяжелые тучи,

      Чтоб сливаться с прохладой твоей.

      В этом городе ночи дремучи,

      Но и дни, я скажу, не новей…

      Спокоен

      Лицом сроднившись с серой глыбой,

      Я стал по-каменному тверд

      И замолчал озерной рыбой,

      Где наверху толстенный лед.

      Смотри: я, кажется, спокоен,

      Не облюбованный тобой,

      Напротив дома, серых троен.

      Грабеж, по-нашему, разбой.

      Ты словно непоколебима,

      Что поострей – вонзила в грудь.

      Затем царила пантомима:

      От жестов было не вздохнуть.

      Как будто лезвием по венам

      Прошлась дрожащею рукой.

      Пусть не подвержен переменам,

      Но принял ласково покой,

      Покой, граничащий с ответом

      И без нейтральной полосы.

      Тобой болел я прошлым летом,

      Со мной – застывшие часы.

      А я по-прежнему спокоен

      И в механизм не стану лезть.

      Но мир у ног твоих построен:

      То ль наказанье, то ли месть.

      Выжженый поэт

      Земля – хранилище людей

      И преисподняя для бесов —

      Омытая водой дождей

      И разных прочих интересов.

      Я прискакал на жеребце

      На беловато-златогривом.

      Он будто символ о конце

      В кино реальном, молчаливом.

      По обе стороны реки

      Все стало выжжено и мерзко,

      Потухли в мире огоньки,

      А я к тебе примчался резко.

      Но вдруг изранила коня,

      Взяла безжалостно убила.

      И, голоском своим звеня,

      Меня степенно разлюбила.

      Ты – та, которая из муз

      Предстала главной моей музой,

      На мне набила крести туз.

      Я стал рифмованной обузой.

      Недалеко от перрона

      Вагоны, сходные с гробами,

      Стучат, освистывая вслед,

      Нам, ставшим некими рабами.

      Мы несвободные. Нет-нет.

      С попутным ветром улетая,

      Я зацепляюсь о тебя,

      Как будто важная, святая,

      Примерно месяц погодя.

      Ты руки ныкаешь в карманы

      Со мной не хочешь полетать.

      Давно распущены тюльпаны,

      Как повод снова помечтать.

      Вот не хватает сил для взлета:

      Пожалуй, хватит пары крыл.

      Но ты не любишь рифмоплета,

      И я под солнышком остыл.

      И рельсы-рельсы, шпалы-шпалы

      Дорогой выстланы в закат.

      Уходит поезд запоздалый,

      Везущий тонну химикат…

      Одиночество