Размышляя о вечном. Егор Акулов

играла,

      Во тьме ей позволительно играть.

      Ты знала жизнь и все прекрасно знала,

      И каково не тлевших обжигать.

      Теперь я с одиночеством на равных,

      Глаза у страха – выяснил – малы.

      Я резкое нашел в движеньях плавных,

      Квадраты – непонятливо круглы.

      Ты просто мир уходом разломала,

      Разрушила привычную тоску,

      Но началось все грубо и сначала,

      Как будто ствол приставило к виску.

      Кровь застывает по венам

      Будто кровь застывает по венам

      И сгущается, чтобы не течь.

      Восприимчивость их к переменам

      Позволяет свободу сберечь.

      Она кроется в пристально малом:

      В белой простыни слезных разлук,

      Коих сжег ты однажды навалом,

      Позабывший о бархате рук.

      Она скрыта в саду по-над домом,

      На местах обольстительных встреч

      В малом городе больно знакомом.

      Он решился тебя уберечь.

      Ровно дышит ноздрями заводов

      И готовится небом обнять

      Вечных юношей, нас, идиотов,

      Чтоб не взяли ножа рукоять,

      Чтобы кровь не застыла по венам,

      Не сгущалась, продолжила течь.

      Я готов прошагать к переменам,

      За любовь в этом городе лечь…

      Ангел рукотворный

      Люби, мой ангел рукотворный.

      Тебя ночами смастерил,

      Когда ходил в шалман тлетворный,

      Где бессердечно водку пил.

      И я выкуривал помногу

      Друг с другом схожих сигарет,

      Но серый дым шел на подмогу,

      Туманя жизнь ушедших лет.

      В мои то годы шебутные,

      В пока живые двадцать два

      Я все придумал, и блатные

      Стихи выписывал едва.

      Любил, как помнится, немногих

      И просто так не флиртовал.

      Пусть флирт – игра для одиноких.

      Я не по правилам играл.

      И в гуще низменных событий,

      Казалось, можно утонуть,

      Покинуть все, из жизни выйти,

      Иль просто пива отхлебнуть.

      Я признаюсь, что обожаю

      Твое же имя на руке.

      Я словно выбежал к трамваю,

      Но оказался вдруг в тайге,

      Где вместо крон – прямые крыши,

      Где вместо елей – тополя.

      Я – атеист, но хоть бы свыше

      Мне кто-то б крикнул «Все не зря».

      И слов, пожалуйста, не надо,

      Я буквы все бы исключил,

      Оставив две, как капли яда,

      Тех, что однажды полюбил.

      Сил больше нет

      Сил больше нет. Я – на мели.

      Земля уходит из-под ног.

      Из чувств дурманом конопли

      Моя башка рождает смог.

      Я будто странник, пилигрим,

      Душой богат, но телом нищ,

      И был бы рад предстать другим

      В низинах теплых пепелищ.

      Я был бы рад тебя обнять

      И встать с разодранных колен,

      Поцеловав в уста опять,

      Затмив любовью жизни