Московское золото или нежная попа комсомолки. Алексей Хренов

без сознания раскинув руки и разведя ноги в стороны. Полосатый урод совершал дерганные движения задницей между её ног совершенно не обращая внимания на происходившее сзади.

      Лёха передёрнул затвор, совершенно машинально поймав вылетевший патрон. «Вот уроды, про предохранитель даже не думают, точно отстрелят себе яйца», – пронеслась в голове мысль. Обернувшись в нос самолёта, Лёха увидел, что и там ситуация без изменений. Никто пока не обращал на Лёху внимания и не пытался как-то остановить его.

      Сунув пистолет сзади за ремень джинсов, Лёха взял свое безотказное компьютерное оружие двумя руками и сделал пару шагов к шевелящейся на полу парочке.

      Повернувшееся к нему удивленное бородатое лицо пыталось что то ему сказать. Наверное в духе – брось всё и мы тебя не больно зарежем. Лёха не стал ждать исполнения бородатых желаний, написанных на роже террориста, размахнулся и влепил ребром ноутбука на шее полосатого. И еще раз. И еще.

      В себя Лёха пришел, когда бородатый перестал дергаться на стюардессе и затих. Его голова криво свесилась вправо под углом, невозможным для живого существа.

      –Готов. Повреждения, не совместимые с жизнью, – вслух прокомментировал Лёха.

      Он сдернул тело террориста со стюардессы. На какой то миг ему показался темный волосатый треугольник из-под сдернутых вбок черных трусиков. Привалив дохлое тело к двери запасного выхода Лёха быстро проверил карманы придурка. Арсенал Лехи пополнил небольшой черный револьвер с иероглифами на пластиковой рукоятке.

      «Какое-то китайское га@но», – подумалось нашему герою. Собственно, в револьверах он не разбирался. Видел, конечно, наган на картинках и в музеях, но в руках держал только ПМ, да и то лет тридцать пять назад, во время службы в рядах Советской армии.

      Лёха покрутил в руках револьверчик – тот был словно игрушечный, из детского магазина. Попытка взвести курок не удалась. Повертев ещё и подёргав все кнопочки, Лёха обнаружил предохранитель на левой стороне револьвера. Повернув его, Лёха смог взвести курок. Нажимать на спуск он благоразумно не стал.

      Попавшая под насильника стюардесса начала приходить в себя, ошалело переводя взгляд с трупа на Лёху и обратно. Лёха постарался как можно более дружелюбно ей улыбнуться. Стюардесса зажала рот ладошкой и тихонько завыла, пытаясь отползти в другой край небольшого пространства. Пришлось ему перепрыгнуть через проход и нежно зажать ей рот, прижав девушку к себе.

      – Тихо, зайка, тихо, моя хорошая, больше никто тебя неавторизованно трахать не будет, только любви, по расписанию, по предварительной записи, – нёс по-русски какой-то бред Лёха тихим речитативом, зажав стюардессе рот и гладя прижавшуюся девушку по голове.

      – Он умер? – вдруг спросила стюардесса на английском и подняла на него глаза.

      – Боюсь, что так, леди, – перешёл на тот же язык Лёха. – Я вас сейчас отпущу, только не кричите. И я бы вам советовал не высовываться в проход.

      Аккуратно выглянув из-за угла туалета, Лёха увидел, что дверь переднего туалета