Практическое руководство по обретению личной свободы. Роберт Стен

своем уме, мы не видим этой истины.

      Мы не видим истину, потому что слепы. Нас ослепляют все те ложные убеждения, которые есть в нашем разуме. У нас есть потребность быть правыми и заставлять других ошибаться. Мы доверяем тому, во что верим, а наши убеждения настраивают нас на страдания. Мы словно живем в тумане, который не позволяет нам видеть дальше собственного носа. Мы живем в тумане, который даже не реален. Этот туман – сон, ваш личный сон о жизни – то, во что вы верите, все ваши представления о том, кто вы есть, все соглашения, которые вы заключили с другими, с самим собой и даже с Богом.

      Весь ваш разум – это туман, который толтеки называли митот (произносится как MIH-TOE ′ -TAY). Ваш ум – это сон, в котором тысяча людей говорят одновременно, и никто не понимает друг друга. Это состояние человеческого ума – большой митот, и с этим большим митотом вы не можете увидеть, кто вы есть на самом деле. В Индии митот называют майей, что означает иллюзия. Это представление личности о том, что "я есть". Все, что вы думаете о себе и о мире, все концепции и программы, которые вы имеете в своем уме, – все это митота. Мы не можем увидеть, кто мы есть на самом деле; мы не можем увидеть, что мы не свободны.

      Вот почему люди сопротивляются жизни. Быть живым – это самый большой страх, который испытывают люди. Смерть – не самый большой наш страх; наш самый большой страх – риск быть живым, риск быть живым и выразить то, чем мы на самом деле являемся. Быть самим собой – вот самый большой страх людей. Мы научились проживать свою жизнь, стараясь удовлетворить требования других людей. Мы научились жить в соответствии с чужой точкой зрения из-за страха быть непринятыми и недостаточно хорошими для кого-то другого.

      В процессе приручения мы формируем представление о том, что такое совершенство, чтобы попытаться быть достаточно хорошими. Мы создаем образ того, какими мы должны быть, чтобы нас все принимали. Особенно мы стараемся угодить тем, кто нас любит, – маме и папе, старшим братьям и сестрам, священникам и учителям. Пытаясь быть достаточно хорошими для них, мы создаем образ совершенства, но сами не соответствуем этому образу. Мы создаем этот образ, но он не реален. Мы никогда не станем совершенными с этой точки зрения. Никогда!

      Не будучи совершенными, мы отвергаем себя. И уровень самоотрицания зависит от того, насколько эффективно взрослые нарушили нашу целостность. После одомашнивания речь уже не идет о том, чтобы быть достаточно хорошими для кого-то другого. Мы не достаточно хороши для себя, потому что не соответствуем собственному образу совершенства. Мы не можем простить себя за то, что не являемся теми, кем хотим быть, или, скорее, теми, кем, по нашему мнению, должны быть. Мы не можем простить себя за то, что не являемся совершенством.

      Мы знаем, что не являемся теми, кем, по нашему мнению, должны быть, и поэтому чувствуем фальшь, разочарование и нечестность. Мы пытаемся скрыть себя и притворяемся теми, кем не являемся. В результате мы чувствуем себя неаутентичными и надеваем социальные маски, чтобы другие