С шевроном «Вагнер». Автобиографическая повесть. Габыч

непосредственным свидетелем таких случаев. И вот кто уж как минимум должен быть внесён в золотую летопись Кабардино-Балкарской Республики, так это он.

      Его имя (которого я, кстати, не знаю) по любому должно стоять в одном ряду с героями Великой Отечественной войны: Канукоевым, Кардановым и Конкошевым. И чтобы вы понимали степень уважения: это в моей жизни первый человек с Кавказа, о котором я отзываюсь в подобном ключе. Не обошлось, конечно, без таких уже модных в наше время понятий, как испанский стыд.

      Пока Дикий толкал речь, суть которой я уже и не помню, из нашей толпы раздался голос.

      – Простите, а могу я узнать, с кем разговариваю?

      Это был Монастырь. Я толком его не знал. По моему мнению, это был бывший прапорщик, находящийся на пенсии с уже порядком пропитыми мозгами. Дело в том, что одно время в Молях была практика ставить старшими в группах (или палатках, как вам будет угодно) людей, служивших в рядах доблестной регулярной армии. Видимо, кто-то хотел как лучше и посчитал, что это будет эффективно, но получилось как всегда.

      Монастырь возглавил одну из таких групп и всё время пытался заставить пацанов ходить чуть ли не строевым шагом. Естественно, он почти одновременно с тем, как пытался донести свои требования к подопечным, был благополучно послан в пешее сексуальное. Его «внутренний начальник гарнизона» не сдавался и не успокаивался. Он постоянно пробовал руководить, пока его не осадили окончательно.

      – Я – тот, кто научит тебя не задавать албанские вопросы! – ответил ему Дикий.

      Мы, конечно, хлебальники не растягивали в улыбке, но внутри поржали.

      – Звёздный здесь? – Дикий как будто что-то вспомнил и спросил.

      Тот тип, Звёздный, был армянин лет пятидесяти, вернувшийся с нами после ранения. В общем, он «затрёхсотился» и был эвакуирован на большую землю, а когда начали разбирать его шмурдяк, то наткнулись на какую-то не имеющую ценности бижутерию, которую Звёздный замародёрил во вскрытой им квартире или доме у гражданских. Сильной обструкции при нас он не подвергался, но ему было сказано, что будет порезан на ремни.

      Он покинул нас, уйдя с парнями в темноту коридоров. Насколько я потом слышал, отделался Звёздный лёгким испугом. Обычно за такие дела в Компании ты несёшься галопом, без оружия, в аккурат на линии боевого соприкосновения, чтобы выявлять огневые точки противника, или что ещё и похуже бывает. Естественно, после воспитательной работы с руководством подразделения.

      Всё, что говорится о Компании касаемо этих вещей – чистая правда. Заповеди нерушимы. Нет такого, что чей-то кум, сват или брат натворил дел, и ему всё сошло с рук.

      Дальше дело дошло до Немирова. Он тоже вернулся после ранения. В Молях он выглядел лютым Рексом. Он был земляком Дикого. Потом ещё не раз пересекались с ним.

      – Это ты звонил бухой моей жене и говорил, что Дикий будет крёстным отцом моих детей? – спрашивает его Дикий.

      Нашкодил в общем.