Роман и Джулия. Елена Ивановна Васюк

пожал ее пальцы. – Ладно, еще увидимся. Спокойной ночи.

      – Подождите. Завтра я работаю, буду занят допоздна. Предлагаю послезавтра прокатиться куда-нибудь. Например, в Петергоф. Я возьму с собой друга, поедем на моей машине. Форма одежды – любая. Уля, ты как? – девушка кивнула. – Часов в двенадцать, устроит?

      – Я – за! – оживилась Лера. – Договорились!

      А в это время за соседями наблюдали двое мужчин, сидящие в темном автомобиле, припаркованном рядом со входом во двор.

      – Та, что темненькая – это и есть сиделка Ривкина, живет в соседней квартире. Она с ним месяц провела, и последней с ним разговаривала. Не думаю, что он доверял легкомысленной двадцатилетней девчонке. Скорее, он мог довериться ее матери, она больше двадцати лет работает в Институте, часто набирает тексты научных работ, и ему в том числе, кое-что соображает. С ней уже плотно работает мой человек, скоро, надеюсь, будет вхож в дом.

      – Зачем ему прятать бумаги у чужих людей, хоть и соседей? Ведь у него есть сын, законный наследник!

      – Он своего сынка хорошо знал, и понимал, что тот своего не упустит, продаст за большие деньги, хотя сам далеко не бедствует. А старик был патриот, не хотел свою идею отдавать иностранцам. Как теперь узнать, что было в его старой голове?

      – Почему было упущено столько времени?

      – Сначала уламывали Мурашова и Краснюка, потом они согласились, и даже попытались закончить работу сами, без Ривкина, но ничего не получилось. Нужно обязательно добыть бумаги покойника. Прощупали всех друзей Ривкина, это тоже заняло много времени. Остается надеяться, что бумаги у соседей. В крайнем случае, предложим матери и дочке деньги, а не согласятся – припугнем. Все, поехали.

      П О Е З Д К А В П Е Т Е Р Г О Ф.

      Погода в Петербурге изменчива, особенно резко меняется в сторону похолодания. На следующий день небо затянули тучи, поднялся ветер и даже пытался капать дождь. Уля натянула домашние штаны и уютную теплую кофту, досадливо поглядывая в окно. Она уже мечтала о завтрашней поездке. Думала все время о Романе, боясь признаться себе, как сильно он ей нравится. Вспоминала, как при расставании у дверей своих квартир, он взял ее руку и прикоснулся к ней губами. Даже крепкое объятие и долгий поцелуй, если бы парень на них решился, не отозвались бы так пронзительно в каждой клеточке ее тела, как это легкое прикосновение его губ к ее запястью.

      В ее короткой жизни было немного любовных отношений. В школе она всегда стеснялась, а в училище были одни девчонки. Единственный раз она влюбилась в молодого доктора, проходя практику в больнице. Он вроде не обращал на нее внимания, но однажды, после дежурства, окончание которого было «обмыто» с коллегами, затащил ее в пустую ординаторскую и повалил на кушетку. Было больно, противно, и особенно унизительно увидеть его испуг по поводу ее девственности. Он стал извиняться, просил никому не рассказывать. Уля убежала и больше ни разу не подняла на него глаза. К счастью, через два дня практика закончилась.

      Ближе к полудню к Уле заявилась Лера.