Список донжуанов. Татьяна Полякова

Зачем? Я же в отпуске.

      – Но если он не оплачиваемый, может, стоит вернуться?

      – Для меня твоя жизнь дороже. Смотри-ка, кафе, может, зайдем, перекусим?

      Я окинула взглядом ее фигуру: кожа да кости.

      – Умерь аппетит, – хмуро посоветовала я. – Моих денег надолго не хватит. – Тут я подумала, что Марья, возможно, долгое время голодала (хотя с чего бы ей голодать?), устыдилась, вздохнула и сказала: – Пошли.

      Вторую половину дня я провела за рабочим столом, а Марья грохотала кастрюлями на кухне. Вымыла окна, выбила ковер и ни разу не заглянула в мою комнату. Я поняла, что обрела истинное сокровище. Не мешало бы, впрочем, от нее поскорее избавиться, но теперь это выглядело проблематичным. В восемь я появилась на кухне.

      – Под окном кто-то вертится, – почему-то шепотом сообщила Марья.

      – Где? – испугалась я, бросаясь к окну.

      – Минут пятнадцать как смылся. Бродил по тротуару напротив и все на окна поглядывал. Готовится.

      Я собралась паниковать и со всех ног бежать к маме, но тут подумала, что Марья, скорее всего, фантазирует, чтобы смутить мой покой и задержаться в квартире.

      – Ужинать будешь? – деловито спросила она. Я кивнула, она быстро накрыла на стол и кинулась за красной тетрадью. – Подожди, я молитву прочитаю.

      – В кафе ты молитв не читала, – съязвила я.

      – Ну и что? Забыла. А ты могла бы напомнить. Чего ты вредничаешь, лоб, что ли, трудно перекрестить?

      – Не трудно, – пожала я плечами, стыдясь, что уличена во вредности; выслушала молитву и перекрестила лоб.

      Только мы приступили к трапезе, как зазвонил телефон. Я неохотно сняла трубку и услышала мужской голос с едва уловимым акцентом.

      – Простите, могу я поговорить с Симоной?

      – Слушаю вас, – ответила я в некотором замешательстве.

      – Очень приятно, а я Борис Моисеевич. У меня к вам дело. Не могли бы мы встретиться, скажем, завтра в 18 часов.

      – А, собственно… – начала я.

      – Я бы не хотел объясняться по телефону. Скажу лишь следующее: я прилетел из Израиля, в Москве пробуду неделю, а завтра специально приеду в ваш город для встречи с вами.

      – Спасибо большое, только я ничего не понимаю.

      – Конечно. Поэтому я и хочу встретиться. Итак, завтра я вам перезвоню. Всего доброго.

      – Черт-те что, – сказала я, вешая трубку.

      – Никуда не ходи, это его козни.

      – Кого?

      – Серегины, конечно.

      – Не болтай глупостей.

      – Вот увидишь, пойдешь к этому дядьке, а назад не вернешься.

      – Большое тебе спасибо, – фыркнула я.

      – Тогда я с тобой пойду.

      – Мы договаривались, что ты остаешься здесь только до завтра, – напомнила я.

      Марья надулась, и ужин прошел в молчании.

      Утром заехала Элька, на вопрос: «Как дела?» – я ответила: «Нормально», прикидывая, стоит ли ей рассказать все или нет. Марья еще спала, а Элька проходить дальше порога не стала, потому что спешила, и я так ничего ей не рассказала. Села за работу, но время от времени вспоминала о предстоящей встрече.

      Ровно в 18.00 раздался