Дар цмина. Татьяна Грач

Именно тот, что ему больше всего нравится. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы продолжать, как ни в чем не бывало, изучать носки своих ботинок. Лакированная черная кожа поблескивала в голубоватых отсветах.

      «Завтра верну ее обратно», – пообещал он себе. Дядюшки не должны думать, что от него так легко откупиться.

      Ногти с тонким скрипом впились в столешницу, помогая вынырнуть из затягивающей вязкой трясины гнева. Очень вовремя, чтобы услышать:

      – Меня ведь подарили Вам.

      Не вопрос – твердая уверенность. Легкое касание щеки кончиком пальца заставило Кэммираса поднять взгляд на мило улыбающуюся куклу. Выпалить:

      – Почему так решила?

      Излишне резко, с раздражением, которое Кэммирас безуспешно попытался спрятать, встряхнув головой.

      Кукла нисколько не изменилась в лице. Чуть склонила голову. Жест, полный почтительности. Но во взгляде сверкал странный огонек, который не удалось понять.

      – Просто Вы единственный, кто не стал меня разглядывать. Так делают, если знают, что еще успеют насмотреться вдоволь, без лишних глаз.

      «А еще когда не хотят выдать своих настоящих эмоций», – мысленно поправил ее Кэммирас. Разжал ладони, с легкомысленным видом пожал плечами.

      – И правда. Не ожидал, что мне вручат подарок при… – он обвел собравшихся взглядом, прежде чем договорить: – друзьях.

      В ответ на это Ник плотоядно ухмыльнулся. Кэммирас внутренне напрягся: понимал прекрасно, что ничего хорошего за этим не последует.

      – Значит, хотел утаить от нас новую игрушку? – хохотнул Ник, перебивая модную ритмичную мелодию, которую заиграли музыканты. – Так дело не пойдет. Может, куколка станцует? – Он кивнул на сцену с танцевальным шестом, обвел остальных взглядом, ища поддержки. И получил: все тут же радостно заулюлюкали. – Нам тоже хочется заценить, что она умеет.

      – Да, пускай станцует.

      – Танцуй, танцуй!

      Одно единственное слово слышалось со всех сторон. В голове загудело от этой какафонии музыки и криков. Нестерпимо захотелось зажать уши. Кэммирас удержался, лишь крепче сжал бокал в руке. Заметил, что кукла чуть нахмурилась – единственное проявление недовольства, которое могла себе позволить. Даже когда кто-то из гостей потянулся к ней.

      Ладонь сжалась с такой силой, что бокал со звоном разлетелся на осколки.

      – Тихо вы! – рявкнул Кэммирас, заставив всех тут же замолкнуть. Музыканты на пару секунд сбились с ритма. А он пристально посмотрел на Ника и произнес: – За столько лет могли бы уже запомнить, что я не делюсь своими игрушками. Ни с кем.

      Они не решились возразить. Никто из них. Только Лайла тихонько пискнула: «Но Кэм…» Однако и она замолчала, стоило ему приподнять руку в предостерегающем жесте.

      И лишь спустя несколько мгновений, проследив за ее взглядом, Кэммирас понял причину. Один из стеклянных осколков впился в ладонь, и теперь кровь капала прямо на белоснежный стол.

      – Нужно перевязать, – послышался голос, будто сквозь густой туман.

      Голос