Кровавая паутина. Сара Фейрвуд

Янтарные глаза смотрели прямо на меня, не мигая, ожидая моей реакции.

      – Ральф, – голос мой дрогнул, – что ты делаешь?

      Он не ответил, конечно. Как может пес ответить? Но знаете… вы бы не стали оспаривать, что в его взгляде была странная, почти человеческая осознанность.

      Кажется, он следил за мной.

      Я медленно отодвинула стул, стараясь не терять зрительный контакт с собакой. Ральф продолжал сидеть неподвижно, сжимая в зубах лоскут моего старого фартука, будто это был какой-то трофей. Его янтарные глаза напоминали мне об остывающем свете лампы, в которой давно выгорела нить накаливания. Либо я слишком долго сидела над романом, либо что-то в этой собаке действительно было не то.

      – Ральф… – повторила я уже тише и медленно встала. Почему-то мое сердце заколотилось быстрее.

      Каждый шаг к нему отдавался глухим эхом в пустоте квартиры. Внезапно мне стало жутко. Я опустилась на корточки, протянув руку к Ральфу. Он склонил голову набок, как делают все собаки, когда недоумевают, только вот в его взгляде не было следа собачьего простодушия. Это был взгляд, которым человек со стажем оценивает разыгрываемую партию в шахматы.

      – Дай, – тихо сказала я, стараясь придать голосу мягкость, но мои пальцы слегка дрожали.

      И Ральф меня «услышал». Безмолвно, почти театрально он будто растворился в движении: медленно поднялся, выпустив фартук из зубов, и, не сводя с меня глаз, отошел на пару шагов назад словно уступал дорогу. Лоскут остался валяться на полу между нами, как сорванное знамя после битвы.

      Я наклонилась, подняла фартук. На ткани что-то было – что-то, вернее, кто-то, отнес бы к пятнам от еды или грязи, но моя писательская интуиция заработала, как прожектор. Это было похоже на пятно крови. Высохшее, темное, с рваными, причудливыми контурами.

      – Что это такое? – произнесла я вслух, не ожидая ответа.

      Ральф наблюдал за мной. Под светом лампы его морда выглядела необычайно серьезной, почти строгой. Черная шерсть на его морде казалась густее, словно тени, падающие откуда-то изнутри.

      – Да что с тобой? – я взметнула взгляд, чувствуя нарастающее беспокойство.

      Вместо ответа он тихо заворчал. Это было не громкое и не угрожающее рычание, скорее, предупреждение. Как будто он знал что-то, чего не знала я.

      Я отпустила фартук, чувствуя, как волосы поднимаются на затылке. Что мне делать? Я сделала шаг назад и вдруг почувствовала, что страх перед собакой – это шаг в какую-то абсурдность. Что я себе придумываю? Эта псина просто дразнит меня. Просто животное рядом с переутомленным писателем, который слишком много времени проводит перед экраном.

      – Иди сюда, – сказала я, хриплым голосом, будто проверяя саму себя.

      Ральф послушно замер на месте, не двигаясь, но из его пасти сорвался короткий собачий хрип. Мне будто послышалась насмешка. Или это моя фантазия? В комнату вернулось напряжение, от которого сводило скулы.

      – Всё, хватит, успокойся…

      Я