Польша и Россия в первой трети XIX века. Коллектив авторов

Изменившаяся военная ситуация сказалась на содержании и манере его послания. Князь писал: «По-видимому, успехи Вашего Императорского Величества действительно увенчаются успехом». В этой констатации можно заметить оттенок огорчения. Осторожно, даже в несколько заискивающей форме, Чарторыский ставил вопрос: «Если Вы вступите в Польшу победителем, вернетесь ли Вы, государь, к Вашим прежним планам относительно этой страны?» И тут же рисовал заманчивую перспективу: перед российским императором откроется возможность не только покорить страну, но и покорить сердца ее жителей, связать две нации неразрывными узами. Он просил Александра I сообщить о его планах в отношении Польши и выражал опасение, как бы Австрия и Пруссия не отговорили российского императора от его «прежних идей». И еще раз, хотя и не слишком настойчиво, напоминал о своем желании уйти в отставку¹⁸⁶.

      Не получив ответа от русского императора, 15 (27) декабря 1812 г. Чарторыский снова направил Александру I письмо, содержавшее рекомендации относительно мер, которые, по его мнению, следовало бы принять при вступлении русской армии на территорию Княжества Варшавского: «Если Ваше императорское величество в момент, когда польский народ ожидает от Вас мщения победителя, протянете ему и добровольно предложите то, за что он боролся, этим произведете магическое впечатление» ¹⁸⁷. В качестве кандидата на занятие польского трона он предложил великого князя Михаила Павловича ¹⁸⁸. В таком случае, заявлял Чарторыский, он готов принять на себя ответственность и поручиться, что все желания императора будут выполнены. Поляки опасались провозглашения королем великого князя Константина Павловича, командовавшего русскими войсками, вступавшими в Польшу. «Польский король, – писал Чарторыский, – у которого будет 300 тыс. русских войск, может при первом желании разрушить все установления своего предшественника». Чарторыский обращал внимание императора, что в связи с такой угрозой поляки будут «настаивать на точно выработанной конституции». Понятно, что и поляков, и лично Чарторыского больше устраивал совсем юный и неопытный Михаил Павлович. При таком короле Чарторыский вполне мог рассчитывать на то, чтобы реально играть главную роль в политической жизни нового польского государства. Этим, вероятно, можно объяснить решительный и уверенный тон его письма. В конце его он традиционно упоминал об отставке, но одновременно выражал готовность явиться к императору, чтобы, по его словам, «защищать перед Вами дело моей родины» ¹⁸⁹. Тем временем, не дождавшись известий от Чарторыского, варшавские министры решили сами напрямую обратиться к Александру I. Мостовский переписал черновики документов, направленных в Сеняву А.Чарторыскому, и через Е. И. Чаплица, генерала русской армии, поляка по национальности, переслал П. В. Чичагову, с тем чтобы тот лично вручил их Александру I. Послание Мостовского было получено императором почти одновременно с письмом Чарторыского. Сопоставив их, Александр I пришел к выводу, что Чарторыский