Лучшее лето в жизни. Андрей Кокоулин

пошел замыкающим, видимо, чтобы, когда понадобится, придавать нам ускорение.

      – Все сложнее, бура, – сказал Сютун, почесав затылок. – Джинкочи все разные. И у них, знаешь ли, разные интересы.

      – Это я знаю! – сказал я.

      – Не знаешь, – сказал Сютун.

      По правую руку вздыбилась гора из спрессованых робо-таки старых моделей. Дальше все выше и выше поднимались, словно намереваясь догнать в росте Ородруин, цветные отроги «Такуми» и «Накамура Хейсан» – промышленных гигантов, производящих дроидов и модули специализированных АрТи-систем.

      До Башни Огитори было уже рукой подать.

      – Если прикинуть, – сказал Сютун, – то сейчас существует где-то под сотню старших джинкочи и десяток тысяч младших. И если ты думаешь, что все они находятся под управлением людей, то ты дурак. Смотри. Есть джинкочи, которые служат другим джинкочи, поддерживая отношения «семпай-кохай», то есть, «старший-младший». Есть джинкочи, подчиненные правительствам и корпорациям, которые решают задачи существования и развития своих материнских структур. Есть джинкочи, занятые научной работой, джинкочи университетов, институтов, производственных площадок. Есть джинкочи городов и совсем мелкие джинкочи отдельных зданий, вроде логистик-центров или отелей. Все они имеют разные ресурсы и ограничения.

      Мы спустились вниз, к подножию, и перебежали растрескавшееся дорожное полотно.

      – Кроме того, есть джинкочи виртуальных миров и орбитальных станций, – продолжил Сютун. – Есть джинкочи-эскаписты, замкнутые на самих себе или своих приоритетах, есть свободные джинкочи, собиратели информации и содержатели библиотек и баз данных. Некоторые джинкочи воюют между собой, некоторые являются, скажем так, каннибалами, поглощая конкурентов. Наш мир – это мир джинкочи, бура.

      Кэми крепче обняла меня за шею.

      – Получается, они нас завоевали? – спросила она.

      Подъем на Башню Огитори закручивался спиралью, и первое время от случайного появления Дзионкая нас скрывал порезанный на секции фюзеляж космического челнока. Фюзеляж был ободран до ребер прочности.

      – Нет, – сказал Сютун. – Скорее, мы сами посчитали, что так будет разумнее. И, возможно, в этом не было ошибки. Как ни странно, но мы, люди, даже такие, как вы, инкубаторские, придаем джинкочи смысл существования.

      – Ага, другого смысла у них нет, – скептически отозвался Фанг-Кефанг.

      – Они завязаны на нас больше, чем полностью, – заверил Сютун.

      Он замолчал, но ближе к вершине, когда склон Башни засверкал мертвыми системными кристаллами, в оправах и без, вдруг сказал еще:

      – Я плотно общался с одним джинкочи. Мы были интересны друг другу. Он называл себя Каутитайбо. Он говорил, что они такие же разные, как и люди. Некоторые умные, некоторые глупые…

      Фанг-Кефанг фыркнул.

      – Да-да, – кивнул Сютун, – есть удивительно глупые джинкочи. Очень ограниченные. Так вот, он сказал, что при всех их различиях даже те джинкочи, что могут стереть большую часть человечества в порошок за несколько часов или минут, мечтают о том, чтобы однажды стать человеком.

      – Серьезно?

      Фанг-Кефанг,