Октябрический режим. Том 1. Яна Анатольевна Седова

Помню стремительное проникновение в нее таких элементов, которые не только программы ее понять не могли, но не умели произнести ее имени».

      Чтобы заручиться поддержкой крестьян, партия выставила лозунг принудительного отчуждения земель помещиков. Этот принцип был чужд кадетам как с идеологической стороны, так и по личным мотивам. «Нельзя же допустить, чтобы Орлов-Давыдов, обладающий десятками тысяч десятин земли, мог серьезно желать принудительного отсуждения ее, или Набоков, владелец крупных заводов на Урале, мог быть социалистом, – говорил один из политических противников. – Это просто фарисейство». Партия не воспринимала свой лозунг всерьез. По словам Муромцева, «при некотором искусстве» подобный проект мог бы быть растянут «лет на тридцать, а то и более». Впоследствии Маклаков немало страниц посвятил нападкам на своих товарищей по партии за то, что они из тактических соображений пошли на поводу у крестьян, грезивших о земле помещиков.

      В пересказе Стаховича предвыборные аграрные обещания кадетов выглядели так:

      «Эта партия жонглирует программами с ловкостью заправского акробата.

      Прежде всего на плохой бумаге была выпущена программа, в которой просто-напросто вся земля обещалась даром; это, очевидно, – программа для самых темных масс.

      Вторая программа, на бумаге получше, обещала, что земля будет передана крестьянам и оплачена налогами; это, очевидно, – для более сознательной массы, которая понимает, что даром ничего нормальным порядком получить нельзя.

      Наконец, третья программа, уже на хорошей бумаге, обещала передачу земли с уплатой владельцам по справедливому вознаграждению. Это, очевидно, – для крестьян уже совершенно сознательных.

      Таким образом, чем хуже бумага, тем щедрее обещания».

      Выборы в Г. Думу

      Когда речь заходила о выборах, радикальная интеллигенция всегда настаивала на 4-хвостке. «Русская интеллигенция в своей массе, в особенности социалисты, считали четыреххвостку незыблемым догматом. Стоило в каком-нибудь документе или резолюции высказаться за всеобщее избирательное право, хотя бы просто в интересах стиля не упомянув об остальных трех "хвостах", как в прессе и на митингах поднимался гвалт. Вас начинали обвинять в двуличности, в. недопустимом компромиссе с крупной буржуазией, в измене принципам демократии и т. д.». Особенно спорным «хвостом» были прямые выборы. «Господа, как себе хотите, а моя дурья башка постичь не может, как неграмотные мужики будут голосовать за неизвестных и чуждых им партийных кандидатов», – говорил кн. Н. С. Волконский на одном из общеземских съездов.

      Государь не согласился на всеобщие выборы: «Бог знает, как у этих господ разыгрывается фантазия». Правительство пошло по иному пути. Первый избирательный закон (6.VIII.1905) разрабатывался для законосовещательной Думы, устанавливал для выборщиков высокий имущественный ценз и разделял их по куриям – землевладельческая, городская и крестьянская. Выборы