Странники. Дамира Владимировна Станислав

это старики или дети, или особо впечатлительные, их мало, и они проходят лечение в пансионате, и больше и не думают о болезнях – рассказывал ей освободившийся покупатель. – Если вы впечатлены от болезней, то и вам стоит посетить здравицу.

      – Хорошо! – резко оборвала его Юнна – Можно одолжить зонт у кого-нибудь, не знаю, как не замочить пакет с хлебом – Грубо попросила она.

      – Вы под дождевик спрячьте пакет, зонты слишком тяжелые, а дожди у нас непредсказуемы.

      Юнна в спешке накинула чужой дождевик и, раздраженно спрятав пакет, побежала в соседнюю столовую. Она была зла и угрюма, пытаясь унять раздражение и быть вежливой, она все же слишком резко попросила суп для господина Олдермана и чуть не опрокинула его тут же. Продавщица любезно не замечала ее нервозности и передавала свои доброжелательства старику. Дождь закончился, а Юнна и не вспомнила про дождевик, оставив его на крючке в столовой. Было свежо и лужно, а господин Олдерман жил над булочной с входом со двора. Девушка ринулась огибать дом, намереваясь побыстрее закончить с услугой. Влетев по лестнице, она остановилась перед дверью отдышаться и постучала. Дверь отворили сразу, старик собирался на прогулку и полностью разодетый для холодного дня встретил ее в одном ботинке с воткнутой в него обувной ложкой. Открыв ей двери, он продолжил свое нелегкое занятие, выдергивание ложки.

      – Давайте, помогу! – сжалилась Юнна, наблюдая за тщетными усилиями старика.

      – У меня еще есть силы! – сердито оттолкнул ее руки старик. – Хлеб принесли? – буркнул он.

      – Да, хлеб и суп! – неуютно толклась она в прихожей.

      – Иди, разогрей, раз уж пришла! – и он, наконец-то с кряхтением вытащил ложку из ботинка. На лице его заиграла торжественная улыбка и он, постучав ложкой по ботинку принялся за следующий.

      – Но вы же уходите? – спросила неуверенно она, не зная что делать. Старик, не обращая внимание на ее растерянность, боролся со вторым ботинком: – Чего непонятно? Сначала поем, а потом на выход, – настаивал он на своем. – Что, в обуви нельзя? – справился он со вторым ботинком и потопал прямиком на кухню. Девушка рванула следом, торопливо обыскивая ящики и мельтеша перед его глазами, в поисках нужной утвари.

      – Вы дома в обуви ходите? – настойчиво выспрашивала она, ждущего свой суп старика.

      Он махнул на нее рукой, вытащил из пакета хлеб и, откусывая корку с целой булки, проговорил, бодро и весело жуя: – Я сам убираю свой дом и чищу обувь после прогулки! Так что не беспокойтесь за мои ботинки! А вот вам, неплохо бы было разуться, после улицы! – бросил едко он, вгрызаясь в хрустящий хлеб.

      Юнна вылетела в коридор и сбросила туфли, костеря себя за столь досадную промашку и придумывая оправдания.

      – Вы капусту мне принесли? – донеслось с кухни.

      – Нет, мне не сказали ничего про капусту! – вернулась она на кухню, успев увидеть его возмущенный вздох. – Меня просили написать список необходимых вам продуктов и отнести его в бакалею. Может мне сейчас сбегать? – встрепенулась она.

      – Нет,