Игра не по сценарию. Вера Александровна Ефимова

был благодарен верному другу Руди, а с другой… Он всё время задавался вопросом: «Почему именно Гесс так волнует Рема? Почему?»

      Именно друг Рудольф внушил Адольфу мысль о его избранности и исключительности, объявив его фюрером – вождём! При этом он сам всегда оставался в тени. В его тени! А то, что Рудольф Гесс переманил на их сторону Рема, было поистине его исключительной, уникальной и неоценимой заслугой! И перед партией, и лично перед ним, фюрером.

      Зато сам Рудольф Гесс считал Рема авантюристом, скандалистом и человеком чрезвычайно порочных наклонностей. И Рем этого не скрывал. Гесс же отлично понимал, какого свойства фантазии он вызывает у командира штурмовиков, и, мастерски используя их, умело играл на его к нему чувствах. Гитлеру казалось, что он хорошо знает своего Руди и всё же иногда и у него возникали сомнения: уж очень был умён его друг в отличие от него самого.

      Смысл встречи был в одном: перед грядущими выборами сгладить трения между различными течениями партии и обеспечить её видимое единство.

      * * *

      …Адольф Гитлер ходил из угла в угол. Он никак не мог подобрать настоящие лозунги, хлёсткие и запоминающиеся, короткие, такие, чтобы встряхнулось и заходило ходуном всё это стоячее немецкое болото. Чтобы немцы сразу поняли, что именно он – их фюрер!

      – Я рассчитываю получить в рейхстаге пятьдесят депутатских мест, – заявил фюрер, глядя на Геринга.

      Но Геринг спокойно ответил, что рассчитывает на вдвое большее количество мест.

      – Даже, так? – не поверив, удивился Гитлер.

      – Именно так, – подтвердил тот. – Нам нужна поддержка и одобрение, наибольшего числа людей, насколько это возможно. В стране кризис, но это нам на руку, потому что растёт всеобщее недовольство. Значит, у нас есть шанс и возможность заполучить этот электорат, а вместе с ним и мандаты в рейхстаг. С ростом числа недовольных сограждан вырастет и наша партия, что закономерно.

      Эрнст Ганфштенгль стал упрекать Гесса: он де фактически является заместителем фюрера, а ничего толкового предложить не может. В ответ на этот выпад Герман Геринг метнул в сторону Ганфштенгля уничтожающий взгляд: «Что ты лезешь? Молчи уж!».

      Сейчас Эрнст Ганфштенгль, однозначно, переходил грань дозволенного!

      Все присутствующие отлично понимали, что всё дело в обычной неприязни Эрнста Ганфштенгля к Рудольфу Гессу. Что попросту Гесс является чуть ли не вторым человеком в партии, а ведёт себя слишком уж отстранённо.

      – Что в нём такого замечательного, чего нет у нас? – открыто и насмешливо спрашивал он.

      Гитлер был возмущён его речью, но ничем не проявил своих эмоций: «Ничего, я с тобой ещё разберусь! Позже, не сейчас…».

      Геринг предложил заняться делом, по поводу которого они все здесь собрались.

      «Чёрт знает что! Гитлер ревнует Рема к Гессу! Ганфштенгль тоже ревнует Гитлера к Гессу, в то время, когда Рем ревнует Гесса к Гитлеру… Нашли время!» – с раздражением подумал он, а вслух сказал:

      – Мы совместно с Мартином