Игра не по сценарию. Вера Александровна Ефимова

Йозеф Геббельс удовлетворённо наблюдал как, нет, не спорили, а злословили Адольф и, недавно приехавший из Берлина, Рем. Разговор касался младшего из братьев – Отто Штрассера.

      Он со своими единомышленниками всё-таки откололся от НСДАП и основал свою, ещё более радикальную организацию «Чёрный фронт». Так же они вошли в контакт с ещё одной организацией – «Красный фронт». (А эти уже имели непосредственные связи с Москвой).

      «Странное единение, – глядя на Гитлера и Рема, размышлял Геббельс. – А что последует за этим?»

      Всем в партии было известно о странных связях Гитлера и Рема. Что касалось общепартийных дел, и управления отрядами штурмовиков – всё было понятно. Но имелось ещё кое-что, неподдающееся объяснению. Было известно и об их прежней ссоре. Но почему-то Геббельс, во что бы то ни стало, по личной просьбе Гитлера, должен был постараться вернуть Рема из Боливии. Фюрер объяснил это тем, что, необходимо нейтрализовать влияние братьев Штрассеров, и только тогда можно рассчитывать на самые серьёзные решения. Мол, пользуясь отсутствием Рема, те так распоясались, что теперь с ними нет никакого сладу! И, действительно, Отто Штрассер пригрозил увести из партии и остальных штурмовиков, а это, ни много ни мало, а две трети, составляющие всю нацистскую партию НСДАП! Вот только осуществил он свои угрозы, когда у Гиммлера уже набрано было энное количество его блондинов, да и не все согласились бы идти с Отто.

      Теперь используя влияние Рема, можно было надеяться на сохранение единства партии. Хотя, это упование было ненадёжно.

      «Возможно, что слухи, по поводу каких-то особых отношений между Гитлером и Ремом, это сплетни, – думал Геббельс, – но, опять же… «дыма без огня не бывает». Может, и было между ними что-то такое, что для всех остальных осталось тайной?» – продолжал он свои размышления, пока его не окликнула Елена Ганфштенгль.

      «Богиня! – он тут же переключил на неё всё своё внимание. – Эх, и повезло же этому придурку Эрнсту! О такой женщине можно только мечтать». – Теперь, глядя на восхищавшую его чужую жену, он ни о чём другом думать уже не мог.

      Это заметил муж красавицы, который не мог позволить себе устроить здесь склоку, но это его не на шутку разозлило. Геринг сохранял спокойствие и его, кажется, ничто не трогало. Гитлер же после Берлинской встряски пребывал в крайне возбуждённом состоянии и на Рема смотрел совсем не осуждающе, а скорее наоборот.

      За глаза, Геббельса именовали «хромым Мефистофелем» и действительно, в его прозорливости, иногда было что-то сатанинское. А своим злобным характером он умудрялся настроить против себя большинство тех, с кем, так или иначе ему приходилось общаться. Его не мог терпеть Роберт Лей, и с трудом мирились с его присутствием Рудольф Гесс, Розенберг и многие другие. Его острые умные и язвительные высказывания, самым невероятным образом задевали даже самых «толстокожих».

      Елена отправилась к Ильзе, и Геббельс в своих размышлениях опять вернулся к Гитлеру и Рему. Сейчас, глядя на этих двух строптивых самцов, Геббельс думал об их почти невозможном и странном