Питерская история. Екатерина Аристова

говорила – любовью.

      – Саша, любовью здесь сейчас и не пахнет. И я подозреваю, не пахло никогда, – мне уже не хотелось злиться или ругаться. Накатилась жуткая усталость, до подкашивания в коленях. Очень, просто срочно очень, нужна ясность в том, что сейчас происходит между мной, Графом и Сашкой. И в частности, что нас с ним ждет впереди. Мне было страшно, ибо я подозревала – ничего хорошего.

      15: Теряю

      Ты не бойся, я сама боюсь

      Боли сердца моего…

      Если мне дано испить всю грусть,

      То тебе уж не дано…

      Я сама наверно падаю,

      Чтоб когда-нибудь взлететь,

      Чтоб кого-нибудь порадовать,

      Чтоб кому-то песни петь…

      Теряю я тебя, чтобы найти…

      Найти тебя, но в ком-нибудь другом.

      Теряю – нам с тобой не по пути…

      Ну все, пока… Спасибо и на том…

Алевтина Егорова – «Теряю»

      Смотрю в окно. Зажигаются первые звезды. Всегда любила смотреть, как одна за одной появляются крохотные искры. Хотелось верить, что кому-то они светят так же, как наше Солнце. Тот, кто сидит напротив и смотрит на меня – он когда-то был моим персональным Солнцем. Моим богом. Два месяца. Безумно коротких. Оглушительно длинных. Почему так случилось? Почему мое светило закатилось?

      Он что-то говорит, тихо, спокойно, а я слышу только, как дрожат мои руки. Слышу кровь, которую толчками выталкивает мое сердце. Мне плохо. Так плохо, как никогда не было. Даже когда из меня выбивал душу Граф.

      Не могу поднять на него глаза. Не могу и все. Кажется, взгляну в его лицо, и мир вокруг взорвется. Он исчезнет. Я исчезну. В ушах стучит, отбивает бешеную барабанную дробь корчащаяся в агонии любовь. Моя любовь. Как испаряется из его сердца чувство ко мне, вижу в воздухе. Чувствую запах прелой осенней травы. Запах смерти. Наверное, старое печенье у Ленки попалось.

      В животе ком, тошнит. Хочется пойти в туалет, но боюсь, меня вырвет собственным сердцем. Кто сказал, что нельзя так полюбить за шестьдесят дней? Я тоже никогда не верила. Но полюбила. И сейчас люблю. И от осознания, что меня предали, разрывает на части. Ненавижу! Ненавижу! Сдохни он сейчас, спляшу джагу от радости. А потом упаду на его труп и буду кричать, пока не умру.

      – Настя, очнись, – Саша тронул меня за плечо. Я посмотрела на него, наверное, как безумная, он даже отшатнулся. – Да что с тобой?

      – Мы ведь расстаемся?

      – Тебя сейчас только это волнует?

      – Нет.

      – Давай о наших отношениях поговорим позже. Нам нужно разобраться с Графом.

      Но я чувствовала – это конец. Мы, женская половина человечества, всегда это знаем. Без лишних слов, без лишних жестов и взглядов. Да, часто преувеличиваем, накручиваем. Но в такие моменты – всегда правы. Всегда. Теперь затряслись не только руки. Господи, помоги.

      Разрушать всегда легче, чем созидать. Но, черт возьми, почему же у меня постоянно все рушится? Все отношения – через одно место. Неудачница, проклятая, дура? Или все вместе? Не везет