Серпийцы. Перпендикулярный мир. Юша Минт

Уже полчаса назад, если не больше. Вперёд!

      Кари резко вдохнул, снова начав дышать, и хотел было возразить, но приграничник уже направился прочь от стола.

      – Через десять минут жду отчёт.

      Практикант громко фыркнул. Отец, как всегда, в своём репертуаре. Пустота его забери! Неужели он до сих пор верил, что его работа на станции реально важна? Чушь! Уж Кари-то знал, что такое действительно стоящее дело…

      Тем временем смена в лаборатории подошла к концу. Едва на энобраслетах сотрудников появилась цифра «восемнадцать-ноль-ноль», все как один зашевелились, послышались негромкие радостные возгласы – громкие никто не решился издать, пока в помещении находилось сразу два начальника. Опять зазвенели колбы и склянки, лаборатория наполнилась тем особенным гулом, который всегда означал пересменку. Одни приграничники, проведя положенную норму опытов, уходили отдыхать на верхние этажи станции, где находились столовая и большая, одна на всех, развлекательная комната. Другие приграничники, ещё бодрые и розовощёкие, только прибывали в лабораторию, чтобы продолжить работу своих коллег. Те, кто уходил, отмечались у Толстухи: прикладывали свой энобраслет экраном к её браслету, раздавался тонкий писк, и к трудовому стажу каждого приграничника прибавлялся ещё один день. Или не прибавлялся, если Толстуха считала, что учёный или учёная отработали сегодня очень плохо.

      Кари так засмотрелся на пересменку, что даже про задание своё опять забыл. Скальпель, который он взял в руку, уже успел потеплеть, и какой-то приграничник, проходя мимо его стола, бросил в мусорное ведро с крысой открытую банку с напитком, который тут же залил безжизненную тушку. А потом – словно мало было Кари неприятностей! – пока он искал какую-нибудь бумажку, которой можно будет воспользоваться как перчаткой, мусорное ведро и вовсе куда-то пропало.

      Кари ругнулся себе под нос и начал оглядываться по сторонам. Тут-то и обнаружилось, что ведро стащила дочка Толстухи, та самая нескладная любительница поковыряться в отходах. Опрокинув мусорку на белую плитку пола, Уродина уселась рядом с ведром и теперь вертела найденную в нём крысу в руках, словно какую-то игрушку.

      Кари вылез из-за стола и подошёл к девочке.

      – Отдай, Уродина.

      Она посмотрела на него большими, как две планеты, глазищами и, покачав головой, прижала мокрую крысу к себе. Кари передёрнуло от отвращения.

      – Отдай, Уродина, а то вместо неё тебя вскрою.

      И он помахал рукой, в которой по-прежнему держал скальпель.

      – Мама-а-а! – крикнула Уродина, вскакивая с места.

      Кари сделал шаг по направлению к ней, и тут ему в руку вонзилась острая игла из горячей энергии. Практикант вздрогнул и рефлекторно разжал пальцы. Скальпель выпал из его руки, со звоном ударившись об плитку пола, и в этот момент Кари настигла ошеломительная боль в запястье. Схватившись за руку, он буквально согнулся пополам.

      Подскочившая сзади – хотя как это вообще может двигаться быстрее двух валланов в час? –