Охотники на героев. Цена свободы. Никита Сахно

двигался вперед. Вырывался как мог из липких лап отчаяния. Все, что он умел. Все, что оставалось. Потому что хорошо знал – если остановится, то проиграет.

      Рантар еще раз провел рукой по лицу, пытаясь справиться с дрожью. Нужно спать поменьше, всего-то делов, не будет кошмаров ни про отца, ни про Доротею. Тут до него донесся знакомый шум.

      Он сел так быстро, как только смог и сразу скривился. От тупой боли в ребрах перехватило дыхание. Он до сих пор не пришел в себя после боя с великаном Усином. Возможно, ему еще повезло, кто-то другой бы уже никогда не оправился после такого боя. Но Рантар с сожалением признавал, что вряд ли сможет стать прежним воином. В его годы такие битвы уже не проходят бесследно.

      Имва и Виктория еще спали, лишь петух глазел на него, а вот повозка остановилась. И свиста гоблина не слышно. Рантар отодвинул полог, вглядываясь в морозное утро, и ощутил, как внутри все противно сжимается. Сначала мимо проплывали мутные озера и лагуны, с поверхности которых срывались большие пузыри.

      Снега больше не было, в Белоозерье путная зима никогда не наступала из-за колдовского жара земли, который топил и снег, и лед. А вот дальше, там, где чернела выгоревшая земля, где никогда не росла трава, между дозорными башнями, располагались знакомые шатры с золотисто-красными полосами. Можно было разглядеть повозки и склады с фуражом. Судя по количеству шатров, в поле находилось не меньше нескольких сотен воинов.

      – Проклятье, – Рантар стиснул зубы и достал топор.

      Увы, даже хватка на рукояти не была прежней. И сам топор ощущался тяжелее, будто и не было всех этих изматывающих тренировок, когда от боли у него наворачивались слезы. Отвары Имвы помогали снять боль лишь на время и не были рассчитаны на тренировки. Но Рантар не мог иначе. Как только он ощутил, что может стоять на ногах и держать оружие, он вернулся к своим упражнениям. Сейчас больше, чем когда бы то ни было, от этого зависела жизнь. И не только его.

      – Впереди патруль, – услышал он голос гоблина. Что ж, хотя бы не сбежал и не сдал их.

      Имва и Виктория уже очнулись, услышав голоса. Первым поднялся амеван, у него был более чуткий слух. Девушка все никак не могла очнуться. Но, надо отдать ей должное, когда догадалась о проблеме, тут же подскочила и принялась собирать вещи.

      Впереди показалась новёхонькая башня над черными, обгоревшими воротами, где древесина разошлась черными трещинами. Этот въезд, направленный к лесу, назывался Горелые ворота, и был тем немногим, что осталось с предыдущего набега рогатых, у остальных ворот были только номера. Каждый раз город отстраивался заново, но этим воротам каким-то чудом удалось сохраниться на протяжении десятков лет. Белоозерцы очень серьезно относились к символам.

      На случай неожиданностей у их компании было все заготовлено. Не просто же так они ютились в этой богомерзкой повозке. Тюки, всевозможные ящики и остальное барахло должно было их спрятать от глаз па любой заставе. А тяжелый кошель у гоблина выступал самым серьезным аргументом, который, судя по звуку, пришлось пусть в